Где же произошел сбой? Во-первых, Парсонс лишает силы важную мысль, высказанную им самим, о связи между процессуальным правом и ассоциациями, смешивая процедуру с процессуальным правом. Если процессуально регулироваться могут все институты, включая институты недемократические и иерархически организованные, то процессуальное право, согласно провокационному определению Унгера, по сути своей рефлексивно и имеет дело с процедурами (уравнивания), объектом которых являются другие процедуры. Приведем пример, затруднительный как для Унгера, так и для Парсонса: если участие ассоциаций в заключении корпоративных сделок может регулироваться и, как правило, регулируется определенными процедурами, то процессуальное право нацелено на эти процедуры для того, чтобы установить внутреннюю демократию и защитить права индивидов и меньшинств. Кроме того, если секретные сделки ограниченного числа ассоциаций могут заключаться в соответствии с установленными процедурами, процессуальное право способно добиваться публичности этого процесса, открытости его для других заинтересованных сторон. Таким образом, процессуальное право не просто отражает факт существования ассоциаций, как это представляется Парсонсу, но и имеет своей целью демократизацию их внутренней жизни, равно как и взаимоотношений между ними.
Данную аналитическую ошибку Парсонс совершил по двум причинам. Во-первых, он называет процессуальное право «кооперативной... структурой, внутри которой можно "помирить стороны" — будь то индивиды или группы — с целью взаимоприспособления интересов каждой из сторон в рамках установленного порядка»72. Данное определение охватывает лишь половину из того, что следует понимать под процессуальным правом, ибо, согласно этому определению, процедуры подчинены не другим процедурам, а некоему высшему порядку, который ближе не определяется. Если бы под этим порядком понимались правовые нормы, то относительно такого определения следовало бы задать вопрос, к какой категории права (формальному, процессуальному или материальному) оно относится. Но у нас есть все основания полагать, что Парсонс имеет в виду отнюдь не право, а нормативные (религиозно-нравственные) общественные устои высшего порядка. Дойдя в рассуждении до такого метауровня, Парсонс не видит особых причин для проведения различий между процедурами как таковыми и процедурами выработки и регулирования других процедур. Иными словами, он не в состоянии постичь смысла процессуального права именно как специфически современного, рефлексивного, интерсубъективного регулятора процесса создания норм, ибо в его понимании договоры, а возможно, и законы, создаются исключительно в процессе институционализации чего-то, что уже существует на высшем нормативном уровне.
Во-вторых, не замечая, что в процессе имманентной критики Унгера он невольно оказался в роли критика всех существующих обществ, Парсонс определенно пытается избавиться от этой роли на более конкретном уровне. Как всегда, он торопится объявить существующее американское общество примером разрешения всех антиномий — на этот раз антиномии либерального капитализма и государства всеобщего благосостояния — по крайней мере с правовой точки зрения. Если, согласно его проницательному замечанию по поводу работы Унгера, решение проблемы дает процессуальное право, тогда основной объем американского законодательства должен относиться к области процессуального права. Однако данное апологетическое утверждение имеет смысл только в случае ошибочного отождествления процессуального права и процедуры. Кроме того, открытая им (на этот раз на уровне теории права) собственная область гражданского общества, — возможно, имеющая решающее значение — теряет свой смысл ввиду его же апологетического отношения к американскому обществу, которое он преподносит как своего рода «конец истории». В этом смысле Парсонс до конца своих дней оставался неисправимым гегельянцем.
Грамшииидеясоциалистическогогражданскогообщества
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.