Понятно, ребенок не навсегда останется во власти своего эгоизма. Невозможно, чтобы, живя с другими, себе подобными, он остался одиноким и безучастным. Благодаря сродству между всеми живыми существами, и у него установятся многочисленные и непрерывные сношения. Установиться же они могут не иначе, как при наличности известной гармонии в направлениях воли. (...) Если образ жизни людей, окружающих ребенка, разумен, если они, с одной стороны, не подчиняют своей воле его маленькой деспотической власти, [с другой -] если тем паче они не навязывают ему своих собственных желаний, [с третьей -] если они с ребенком ласковы, но тверды и ставят себе за правило с самым тщательным вниманием относиться ко всем его законным желаниям, отстаивая спокойно свои собственные права, то мало-помалу, несмотря на маленькие неизбежные столкновения, ребенок сначала почувствует, потом поймет, что его благополучие основано на гармонии желаний и поступков. (...)
Может ли ребенок приучиться к сознательности, если от него только и требуют, чтобы он подчинял свою волю, свои поступки закону, правилу? Процесс согласования должен совершаться вне всякого постороннего давления. Трудно понять, как люди утверждающие, что основой нравственного воспитания служит развитие воли, могут в то же время требовать, чтобы ребенку, пока он сам еще не в состоянии относиться ни к чему сознательно, навязывали закон, обязательство. Во - 1-х, немыслимо, чтобы ребенок, еще не умеющий сознательно ни в чем разобраться, признал справедливость какого бы то ни было закона. (...) Во - 2-х, мы не понимаем, как можно пытаться развивать волю, подчиняя ее принуждению. Дело в том, что тех, кто настаивает на необходимости вести ребенка, направляя его, руководит им в деле нравственного воспитания, хотя бы на первых порах, страшит ошибка, погрешность.
Но ошибка, погрешность, промах суть истинные двигатели воспитания. Единственный способ научить ребенка основам нравственности заключается в том, чтобы предоставить его волю свободным воздействиям среды, подобно тому как наилучший способ научить его владеть умом заключается в предоставлении ему полной свободы самостоятельного развития в общении с окружающим живым и предметным миром. Смешно было бы заставить дитя, начинающее ходить, переставлять ноги по правилам.
Мы находим вполне естественным, что ребенок, делающий первые свои шаги, спотыкается, шатается, падает. Никого не возмущают грамматические ошибки ребенка, начинающего говорить; отсюда, казалось бы, следует, что мы без гнева, страха и огорчения можем относиться к тому, что ребенок, учась поведению, погрешает против общепринятых правил нравственности. (...)
Вошло в привычку природе самого ребенка приписывать все, что в нем обнаруживается; решено, что есть дети упрямые, кроткие, лицемерные и т.д. и что с детьми надо обращаться различно, смотря по их характеру. Разумнее бы было заняться исследованием воздействия окружающих условий на естественные предрасположения детей и наиточнейшим образом установить ответственность в деле воспитания. Чересчур легкомысленно называть ребенка упрямцем или лицемером. Не лучше ли было спросить: каким образом он становится им? Подобный вопрос сильно поколебал бы значение произвольного деления детей на хороших и дурных.
Наконец, про одного и того же ребенка один человек скажет: он невыносим, другой - он очень мил. И, действительно, с первым ребенок будет несговорчив, со вторым покладист.
Вот этот мальчик: с матерью он капризен и своеволен, с отцом очень ласков.
Вот этот ученик: под руководством различных преподавателей он ведет себя различно: с одним он разумный работник, с другим ленив и упрям.
Какова же причина подобной изменчивости в настроении ребенка?
Очевидно она заключается не столько в нем самом, сколько в окружающих его людях. Когда говорят, что ребенок привередничает, это значит, что таковы его родители, что отец или мать обращались с ним нетерпеливо, раздражительно.
Зачастую настроение ребенка является отражением настроения лиц, его окружающих.
Существует, правда, закон наследственности. Несомненно, дети обладают известными наследственными предрасположениями. Но разве не усиливаются эти предрасположения пребыванием ребенка в такой среде, где все им благоприятствует? Наследственности придают слишком большое значение, которого она не иметь не может. Обыкновенно же бывает виновата не наследственность, а воспитание. Так, напр., лицемерие - вовсе не врожденное свойство, это просто искаженная наклонность к самоуглублению. Не существует детей лицемеров, бывают дети замкнутые, молчаливые. Плохое воспитание делает из них лицемеров.
Так же естественно и упрямство; это есть твердость и сила души. Нет упрямых детей, а есть дети настойчивые. Плохое воспитание делает их упрямыми.
Наследственные предрасположения имеют общий характер, они лишены определенного, частного значения и принимают то или иное направление в зависимости от тех или иных столкновений. Отсюда мы вправе утверждать, что воспитанию подобает извлечь пользу из наследственных предрасположений. Оно должно устроить так, чтобы из ребенка, замкнутого в себе, вышел человек вдумчивый, из ребенка упрямого - человек стойкий, из сообщительного, чистосердечного ребенка - человек великодушный.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.