Российское предпринимательское благотворение: неизвестные страницы (XIX - начало ХХ вв.), страница 9

Еще в древнем Египте, - колыбели мировой цивилизации, - одним из первых примеров архаической филантропии стали надгробные надписи на древних египетских усыпальницах - свидетельства, донесшие до современников не только колорит эпохи, но и первую четкую информацию о благотворительности, литературных жанрах и правах, обычаях древних египтян. Так, на стенах своей усыпальницы правитель Элефантины Хархуф (даты жизни - примерно с середины XXIV-XXIII вв. до н.э.) оставил такой текст: “Я превосходен... (любим), отцом моим, хвалим матерью моей, постоянно любим всеми братьями моими. Я давал хлеб голодному и одеяние нагому... Я говорил хорошее и повторял желаемое. Я никогда не сказал ничего плохого о ком-либо власть имущем, (ибо) я хотел, чтобы было мне хорошо у бога великого...”[29]

Следовательно, в числе первых добродетельных качеств человека появляется благотворительность. Она входила в систему этических норм и обязанностей “для высших эшелонов власти” в древнеегипетском обществе. И, очевидно, не случайно: социальное положение обязывало.

В законодательных системах хеттских царей, - кодексе Хаммурапи, - находим оригинальные свидетельства, раскрывающие социальный феномен помощи этого времени как благотворительность, но не только богатых и знатных людей.

Древневавилонский царь Хаммурапи издал законы (1750 г. до н.э.), цель которых - регламентировать жизнь царства. Характерно, что уже тогда среди них были законы, обязывающие соотечественников в дни тяжелых испытаний помогать друг другу. Небезынтересно, что появление аналогичного социального явления (парадигмы) в Европе на уровне законодательства отмечено лишь в XIV столетии.

Благотворительность, меценатство на Руси появились не вдруг и не сразу. Столетия длился исторический процесс формирования этих традиций по мере складывания и совершенствования государственности, предпринимательства, духовности российской. Милосердие явилось основой благотворительности, вышедшей из глубины веков как стремление помочь “бедным, дряхлым, хворым, неимущим”.[30]

В нашей стране оно не было случайным явлением, привнесенным извне, так как имело свои социальные истоки, давшие исторические традиции.

Опыт социальной истории Отечества убеждает в том, что одна из ведущих, определяющих особенностей национального характера россиян - в оказании помощи, содействия нуждающимся, проявлении к ним милосердия и сострадания.

Это стержневое качество обусловило социальный характер российского призрения и меценатства, его своеобразие. Оно состояло в том, что попутно с государственной, церковно-монастырской благотворительностью шло становление и развитие общественной и частной благотворительности, меценатства.

Современная Россия возрождает традиционное национальное милосердие, человеколюбие, гуманность, вспоминает и восстанавливает смысл понятий и терминов о сущности социальной помощи, разнообразии форм и методов социальной практики, используемых государством, общественными организациями и частными лицами, предпринимателями, меценатами в дореволюционный период.

Растущий интерес к истории благотворительности, меценатству, как и к социальной истории Отечества вообще, дает основание обратиться к ним и осмыслить сегодня, - когда формируются и проходят проверку временем в условиях нынешнего системного кризиса, - новые социальные концепции социальной политики России, в обществе утверждается новое социальное мышление и сознание.

Исторически благотворительность воспринималась как выражение сострадания к ближнему и нравственная обязанность имущего спешить на помощь неимущему, стремление исполнить “некоторую религиозно-нравственную потребность”. В древние времена благотворительность ограничивалась “подаянием милостыни нищему”, любому, кто “протянет руку”.

Позднее это могли быть материальная помощь частного лица или группы лиц нуждающимся, вклады в строительство или содержание богоугодных заведений, стипендии и пособия, участие в благотворительных акциях и т.д.[31]

Истоки благотворительности в нашей стране восходят к языческим временам, когда она не являлась организованной, регулярной, а формы ее носили примитивный характер. Простейшие виды благотворительности заключались только в кормлении, одевании нищих, сирых и убогих.

До принятии христианства мало что изменилось в Киевской Руси: в основе благотворительности находились субъективные чувства сострадания, родственный или соседский дом и т.д. Именно этим, например, объяснялось заключение с греками первых известных нам специальных договоров.

Так, по договору 911 года, заключенному при великом князе Олеге, договаривающиеся стороны обязались: “Буде случиться россиянину видеть в чужой земле полоненного грека, или греку россиянина, выкупать оного и отсылать в свою землю, получив в данную за него цену... Подобным образом выкупать и военнопленных и возвращать в свою их землю...”[32]

Аналогичен по содержанию и договор, заключенный при Великом князе Игоре (912-945 гг.) в 945 году: “Пленников выкупать, молодых мужчин и девок взрослых и добрых по десяти золотых, сердовичев по осьми, старых и малолетних по пяти. Когда найдется россиянин в рабстве у грека, как пленник или грек у россиянина, давать за него выкуп по десяти золотых...”[33] Человеколюбие, незлобивость, открытость души восточных славян подтверждают эти документальные источники.

В отличие от воинственных германцев и литовцев, - писал известный историк С.М.Соловьев, - избавлявшихся от “лишних, слабых и увечных” сородичей и истреблявших пленных, наши далекие предки были милостивы к старым и малым соплеменникам, а также к пленным, которые по прошествии известного срока могли вернуться в родные места или “остаться жить между славянами в качестве людей вольных или друзей”. Отличаясь редким гостеприимством, восточные славяне привечали и любили странников.[34]

Следовательно, эти качества отличали наших предков еще задолго до крещения Руси, что позволяет сделать вывод о необъективности утверждений, связывающих становление и эволюцию благотворительности прежде всего и исключительно с влиянием христианства после его введения.[35]