Судебно-медицинская казуистика: Монография

жизненно важных центров головного мозга, однако в заключении № 75/п локализация кровоизлияний никак не уточнена; дословно указано, что «мелкие группы эритроцитов» располага­ются «кое-где» (!);

и) в заключении, данном в суде, эксперты подтверждают наступление смерти от ушиба стволового отдела мозга быст­рым темпом наступления смерти Пинховского после последнего удара, нанесенного Ваниным. Изучение протокола судебного заседания не дает оснований для такого утверждения. Так. свидетель Л. показала следующее: «Поведение у Пинховского, который от удара упал, было какое-то странное. Все его дви­жения были вялые, замедленные; было видно, что он не хочет драться и хочет уйти, во Ванин его догонял и бил». Из этих показаний следует, что «вялое» состояние у Пинховского было замечено свидетелем до последнего удара, а это уже не тот быстрый темп наступления смерти, на который ссылаются эксперты в своем заключении.

Здесь необходимо подчеркнуть, что судебная медицина знает объективные морфологические признаки быстро насту­пившей смерти. Этими данными эксперты не воспользовались, а предпочли свидетельские показания, оценка степени досто­верности которых является в конечном итоге прерогативой суда и следствия.

Таким образом, «ушиб стволового отдела головного мозга> у Пинховского — это не более чем предположение, не под­твержденное какими-либо объективными судебно-медицинскими данными.

3.1.2, Есть определенные сомнения в отношении доказан­ности наличия у Пинховского ушиба затылочных долей мозга. На чем основаны эти сомнения?

Микроскопически каких-либо изменений на поверхности и при рассечении затылочных долей при первичном вскрытии трупа не обнаружено. При первичном гистологическом иссле­довании затылочных долен (см. заключение № 215) обнару­жены только «периваскулярные кровоизлияния в виде полос». Таких изменений недостаточно для диагноза «ушиб затылочных долей», так как характерными для ушиба изменениями должны быть множественные очаговые или мелкоочаговые кровоиз­лияния, расположенные на ограниченном участке, преимущест­венно в зоне коры мозга и ближайшей подкорковой зоны. Этих данных в заключении № 215 нет. При повторной экспертизе (заключение № 75/п) гистологически наследовалась не заты­лочная доля, а «борозда между затылочной долей и мозжеч­ком».

При исследовании борозды никакой мозговой ткани уви­дел, невозможно, так как борозда располагается между при­лежащими друг к другу отделами мозга. Если же признать,

152

что эксперты исследовали прилежащие к борозде участки моз­говой ткани, то неясно, где они обнаружили изменения -в затылочной доле или мозжечке (локализация обнаруженных изменений не указана). Если же все-таки допустить, что экс­перты видели описанные изменения в затылочной доле (хотя они этого не указали), то не описаны ни объем кровоизлияний, ни объем «полей деструкции», ни локализация этих изменений по отношению к коре затылочных долей и подкорковой зоне, что, как это уже было показано, имеет важное значение для суждения об ушибе затылочной доли. И совершенно непонятно, почему эксперты говорят об ушибе обеих затылочных долей, в то время как если и исследовались, то только прилежащие к упомянутой борозде участки одной затылочной доли.

Таким образом, объективно оценивая данные, записанные в экспертных документах (заключения № 215 и № 75/п), не­возможно утверждать, что у Пинховского имелся «ушиб заты­лочных долей». Поскольку в суде эксперты опирались на эти заключения и никаких других дополнительных исследований не проводили, то и их суждение о том, что у Пинховского был «ушиб затылочных долей», не обосновано ни материалами дела, ни научными судебно-медицинскими данными.

3.1.3. Не вызывает сомнения наличие у Пинховского об­ширного субарахноидального кровоизлияния. Этот диагноз под­твержден описанием, имеющимся в заключении № 215, и до­кументирован на фотоснимке, приложенном к этому заключе­нию.

3.2. Представляется неверным обоснование категорического вывода о том, что ушиб затылочных долей и кровоизлияния в стволовой отдел мозга «возникли» в результате ударов кула­ком в область лица».

Во-первых, эксперты «подтверждают» этот вывод «характерными признаками» ударов кулаком в область нижней челюсти {ушибленная рана) и «указанными признаками» ушиба затылочных долей и ствола головного мозга.

Ушибленная рана является признаком воздействия тупого твердого предмета вообще. Единственное имеющееся в деле описание раны не имеет никаких признаков, на основании ко­торых можно было бы утверждать, что она нанесена именно кулаком.

Эта рана возникла от того, что нижняя губа в результате ударного действия была раздавлена между каким-то тупым твердым предметом, действовавшим снаружи, и зубами Пинховского. На коже этот предмет не оставил никаких следов. По этой причине нельзя исключить возможность воздействия не только кулака, но и любого другого тупого предмета со сходной формой ударяющей поверхности. Форма и размеры раны на слизистой оболочке правой половины нижней губы опреде-

153

лились формой и размерами воздействовавших зубов, а не предмета, действовавшего извне.

Здесь же необходимо подчеркнуть, что в данном конкрет­ном случае не имеется никаких объективных судебно-медицин­ских данных, на основании которых можно было бы отличить удар по лицу от удара лицом о какой-то тупой твердый пред­мет, например о какие-то металлические предметы при паде­нии на них с небольшой высоты.

Что же касается «ушиба затылочных долей и ствола голов­ного мозга», то, как уже было показано, эти «повреждения» относятся к категории недоказанного предположения.

Привлечение экспертами в качестве подтверждения ударов кулаком неких «указанных признаков» ушиба затылочных до­лей и ствола головного мозга по меньшей мере фантастично, так как ни о каких «указанных признаках* ни в заключении, данном в суде, ни з других имеющихся в деле заключениях ничего не «указывается».

Во-вторых, эксперты «подтверждают» свой категорический вывод о возникновении ушибов затылочных долей и ствола мозга от ударов кулаком следующим: «Иногда прямые удары в область нижней челюсти наносятся в определенном направ­лении, при котором возникают повреждения затылочных долей и ствола головного мозга, что и имело место в данном случае».

Неопределенность этого «подтверждения» становится оче­видной, если попытаться найти ответы на такие вопросы: Что такое в данном случае понимается под «определенным» направ­лением удара в область нижней челюсти? Какое это направле­ние конкретно: или спереди назад, или снизу вверх, или спереди снизу вверх назад и т. д.? Как эксперты устанавливали это «определенное» направление и установили ли они его в данном случае? Тщательное изучение заключения, данного в суде, и других заключений, имеющихся в деле, не дает ответы на эти вопросы.