Отказ признавать девиантные ожидания, по-видимому, наиболее явно институционализирован в нашем обществе по отношении к “частным” мотивациям в универсалистских и функционально конкретных моделях официальных лиц и статусов: последовательно проводится отделение “официальных” и других институционализированных статусов от личности их носителей. “Должность” дает им право не брать на себя ответственность за многие вещи, которые “люди ” обычно делают или говорят. Это верно также относительно политических и исполнительных должностей, которые в наибольшей степени несут ответственность за принятие решений. Но в нашем обществе институционализированы также различные юридические органы, которые держатся еще далее в стороне от взаимодействия с описанными течениями; наиболее яркий пример здесь — суд. Почти недосягаемые носители высших исполнительных должностей, по-видимому, особенно важны в этом отношении, поскольку человек на такой должности должен избрать себе твердую позицию в своем взаимодействии с большинством других людей и обязан пользоваться этим основанием в контексте своей “должности ” в обоих смыслах, т. к. и достоинство, и власть, связанные с их статусами, особенно сильно акцентируются.
Барнард, рассматривая процесс принятия решения исполнительными должностными лицами, делает особый упор на важности такого решения: кто и когда должен, а кто не должен решать (19). Можно предположить, что в результате решение довольно часто не принимается из-за отказа “втягиваться” во взаимные отношения, которые в случае слишком сильного в них участия подвергли бы опасности достоинство и независимость должностного лица. Хорошо известно, что лицам на исполнительных должностях необходимо с сугубой осторожностью выстраивать свои личные отношения, особенно с теми людьми, с которыми им приходится иметь дело официально. В целом эта изоляция от партикуляристских взаимных отношений может считаться одной из наиболее значимых функций институционализации универсалистских и функционально конкретных стандартов. Это ставит носителя такого статуса, институционализированного в указанных стандартах, в положение выразителя определенных типов как явного, так и латентного контроля, который невозможен в ролях другого типа.
Элемент “дозволенности” широко представлен и в других точках нашего общества, так же как в религиозных и магических ритуалах других обществ, как уже указывалось. Может быть, наиболее любопытный пример — институционализация права “партизанить”. В политической сфере это, конечно, особенно заметно. Людям не просто позволяют, их настойчиво приглашают обнаруживать свои точки зрения и обсуждать их, предоставляя в этом большую степень свободы. В этом заключается также характерная черта нашей системы образования: как студентов, так и учащихся колледжей поощряют излагать свои точки зрения. Конфессии некоторых религиозных организаций, в частности, разумеется, Римской католической церкви, также следуют этой практике. Организации самого разного типа также пытаются в возможно большей степени открыть каналы для выражения жалоб и предложений. Кроме того, становится все более распространенной система консалтинга, которая прямо дозволяет такое выражение мнений, гарантируя при этом анонимность.
? Другая характеристика, связанная с “дозволенностью ”, — это проекция на значимые фигуры и институциональные символы установок, которые, будучи более или менее реалистичными, не являются устойчивыми во времени. Это имеет как положительную, так и отрицательную сторону. Высшие исполнительные должностные лица, в частности, обвиняются во многих вещах, за которые они просто не могут нести никакой ответственности, но, с другой стороны, “получают кредит доверия ”, когда дела идут хорошо.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.