Девиантное (отклоняющееся) поведение и механизмы социального контроля, страница 27

То, что происходит с алиенативным компонентом мотивации в этом случае, не столь очевидно, как в случае антисемитизма. По-видимому, он сосредоточен на пассивном сопротивлении выполнению нормальных ожиданий к роли. Это еще раз показывает, что пассивно ориентированная личность испытывает не такое давление, побуждающее к расщеплению амбивалентных потребностей, как активно ориентированная.

Теперь мы можем обратиться к вопросу о значении наличия требования легитимности к модели девиантного поведения. Прежде всего следует подчеркнуть, что оно является относительным, т. к. на одном уровне даже существование комплементарных ролей подразумевает ценности общие для партнеров по ролям. Таким образом, готовность другого заботиться о заболевшем представляет собой частичную легитимизацию болезни этого другого, заболевший является в этих частных отношениях не “наказуемым”, а личностью, которой “оказывают помощь ”. Аналогично в делинквентной банде “товарищи по преступлению” являются предметом частичной легитимизации. Банда имеет свой собственный кодекс и санкции. Без поддержки этой частичной легитимизации связанная с моделью мотивация была бы сильно ослаблена.

Проблема, таким образом, касается распространения требований легитимности на более широкое поле. В случае болезни это блокируется условной природой легитимизации роли больного, которая должна подкрепляться более широкой системой ценностей. Требование заботы о больном зависит от согласия его с тем мнением, что хорошо было бы поправиться как можно быстрее. В случае делинквентной банды, с другой стороны, легитимизация ограничена субкультурой, которая, по определению, находится в открытом конфликте с более широкой системой ценностей.

По-видимому, имеется два основных типа возможных ситуаций, в которых может быть еще более расширено это требование легитимизации алиенативных моделей. Одним является существование в актуальной социальной ситуации конфликта между моделями, ставящими эго перед выбором легитимной альтернативы по отношению к той модели, которая вызывает у него алиенацию. Если эта альтернатива является частью системы ожиданий актуального комплекса взаимодействия, в который включен эго, то эго уже является субъектом ролевого конфликта в том смысле, который обсуждался выше, и настоящий анализ представляет собой продолжение обсуждения этого предмета. Эго может урегулировать конфликт, стремясь уклониться от ситуации взаимодействия, где институциализированной является основная модель, и переместиться в ситуацию, где преобладает альтернативная модель — что является в сложном обществе обычным процессом (8).

Второй тип ситуаций — когда имеется достаточная неопределенность в определении модели исходных ожиданий, так что для эго становится возможным, не прибегая к открытой девиации, “интерпретировать ” модель согласно своим девиантным потребностям. Эти два типа являются, разумеется, идеальными случаями. В действительности альтернативные модели ожиданий в нормальном случае растворяются одна в другой, не создавая острого ощущения разрыва, особенно по линии определенных переходных траекторий. Так, определенный “либерализм” религиозных ориентации может быть альтернативой “фундаментализму”. Отчий дом эго может быть строго фундаменталистским в своих ориентациях, но его родители при этом высоко ценят образование. Это дает возможность ему посещать колледж, где он вступает в контакт с целым рядом либеральных ожиданий. Если он может сегрегировать свою ситуацию в колледже от родительского дома, т. е. не говорить о ней, бывая дома на каникулах, он сможет совершить переход, не прибегая к открытому разрыву, который заставил бы его открыто определить свое поведение по отношению к родителям как девиантное. Он достиг легитимизации того, что с точки зрения ценностей его родителей является девиантной потребностной диспозицией. Вообще говоря, наличие таких мостов из общих ценностных ориентации между альтернативными моделями является одним из самых значительных феноменов в этой области.