Валдайский Иверский монастырь. Храм Иверской иконы построен под руководством самого патриарха. Никаких несоответствий конструктивных элементов. Всё стройно, скромно, просто и ясно. За образец принимается Успенский собор Московского кремля. Шестистолпный, трехапсидный. Есть и новые элементы. Галерея вокруг алтарной части напоминает романские храмы. Маленькая башенка, как в Новоспасском монастыре. Тема града Иерусалима здесь не так нарочито, но присутствует.
В том же самом XVII веке мы видим иные вещи, чем мы видели – вкусы Патриарха не похожи на вкусы большинства его соплеменников. Его влияние оказалось достаточно сильным. Оно привело к тому, что во второй половине XVII века мы видим некоторый подъем: пятиглавые храмы как нормальные явления, т.е. возвращаемся к традиции, которая, казалось бы, была почти безвозвратно потеряна.
Другой комплекс более эффектный – Новоиерусалимский монастырь – главное детище П. Никона. Если Москва – Третий Рим, значит здесь должно быть символическое средоточие православного мира – именно монастырь должен стать таким центром. 70 км. от Москвы г. Истра (бывший Воскресенск), ближайшая станция – Новый Иерусалим. С точки зрения объемно-пространственной – это повторение храма Гроба Господня в Иерусалиме. Но с точки зрения стилистической это русский храм XVII века – использованы изразцы, и по деталям это XVII век, но никоновская архитектура. В Иерусалиме храм имел ротонду и базилику. Здесь мы видим повторение. Иерусалимская символика насквозь пронизывает этот комплекс. Во время Литургии многое связывает нас со Святой Землей и с моментами жизни Иисуса Христа, сам храм Гроба Господня повторяет это, весь монастырь это также, и внешняя территория тоже: ручей переименован в поток Кедрон, холм в Фавор и т.д.
Итак, храм. Ротонда перекрыта шатром весьма органично. Соборный храм с нижней апсидой. Много маленьких предела. 33 ступеньки вниз, храм Константина и Елены и маленькая комнатка в конце – цистерна, где был найден Крест.
В храме Гроба Господня в Иерусалиме не шатер, а купол. В стилистическом плане ничего общего, а с точки зрения объема пространства есть повторение этих форм.
В храме Константина и Елены в Новом Иерусалиме главки-башенки. Вокруг – рвы. Есть предположение, что зеленая кровля сначала была плоской, и по этой площадке можно было гулять. Это больше напоминало бы храм Иерусалима, и была бы повторена иконография Небесного Иерусалима. Никон это делает сознательно.
Пятиглавый храм Ипатьевского монастыря в Костроме.
Ильи Пророка в Ярославле. Пятиглавый с галереями и двумя шатрами – один над пределом, другой над колокольней. Ассиметричная, но равновесная форма.
Появляются новые темы. Возникает аллегорическое начало. Усложняются композиции, становятся более вычурными и иносказательными. Резкий протест явному влиянию западной живописи. Это не такой уж безысходный процесс, но он имеет место.
Начало XVI века – Знамение – спокойная и традиционная икона. Избранные святые. Утонченные пропорции под влиянием Дионисия. Оклад на иконе. Не надо думать, что оклады – это только свойство поздних икон, оклады есть и в ранних иконах, но такого использования окладов в XIX веке, когда вся икона закрывалось ещё нет. Сначала нимбы, потом фон, и только потом одежды. И потом под оклад будут писать лики и руки, а остальное – чеканка (правда, в Грузии есть полностью чеканные иконы). Житийные иконы, Успение, Георгий XVI века – революции здесь еще не происходит.
Некоторые изменения произойдут несколько позже.
Иоанн Предтеча. Почему крылья? Ангел пустыни. Совершенно законный и нормальный прием – это аллегорическое движение, а не просто иллюстрация исторического бытия. Впоследствии в XVII веке мы опять увидим Иоанна Предтечу с крыльями. Но это лишь штришок, на самом деле много других аллегорических моментах в позднее время.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.