В результате, в ноябре 1980 г. было дано согласие на легализацию «Солидарности»: профсоюз был официально зарегистрирован и уже к концу 1980 г. насчитывал в своих рядах до 3 млн. человек. А к февралю 1981 г. членами профсоюза "Солидарность" стали от 10 до 11 млн. поляков, т.е. большая часть взрослого населения страны. По существу в Польше образовался режим двоевластия, который, конечно, не мог длиться долго. При этом, хотя "Солидарность" реально выполняла функцию оппозиционной политической партии, претендуя на власть в стране, формально это был легальный профсоюз, с которым власти страны уже заключили несколько соглашений. В "Солидарность" входило более одного миллиона членов ПОРП (55%). Более того, около 20% членов ЦК ПОРП также были членами этого профсоюза.[19]
Вообще в ПОРП не было единой позиции по отношению к происходящему. Вокруг Ст. Кани стала формироваться группа коммунистов-реформаторов, возглавленная секретарем ЦК и членом Политбюро К. Барчиковским, М. Раковским (редактором еженедельника «Политика» и главным партийным публицистом) и первым секретарём воеводского комитета ПОРП в Гданьске Т. Фишбахом. Сам Ст. Каня не пользовался высоким авторитетом, но, по мнению польских авторов, он имел поддержку «самого сильного человека в партийном и государственном руководстве» — министра обороны В. Ярузельского.[20] Реформаторам противостояли в партийном руководстве сторонники марксистской ортодоксии консерваторы Ст. Ольшевский, Т. Грабский, А. Жабиньский и Ст. Кочёлек. На какое-то время Ст. Кане удалось получить перевес, но страх потерять свою власть в условиях нарастания противоречий в обществе заставил его отказаться от реформы механизма формирования номенклатуры и от идеи устранения партии от руководства экономической системой, т.е. от попыток серьёзных изменений в системе.
Тем не менее, реформаторы пытались наладить сотрудничество с «Солидарностью» - сделать её элементом конструктивной критики, но в рамках системы. Так, осенью 1981 г. В. Ярузельский, ставший к тому времени первым секретарём ЦК ПОРП, предложил образовать Совет национального согласия (фактически «круглый стол»), в который вошли бы представители главных общественно-политических сил. Эту идею поддержали Лех Валенса и влиятельная в Польше католическая церковь. Однако перевес оказался на стороне радикальных элементов как в ПОРП, так и в «Солидарности».[21] В результате реформаторы от ПОРП терпели неудачи не только на внутриполитической арене, но и теряли доверие Москвы, что было едва ли не хуже.
Между тем, в условиях наступившего паралича государственной власти началась радикализация масс, Польша быстро продвигалась по пути экономической и политической анархии. Положение уже не контролировали ни «Солидарность», ни ПОРП. Любое обострение ситуации в стране вело к ослаблению позиций Валенсы, который, с присущим ему реализмом, выступал за реализацию рекомендованной руководством епископата стратегии на «мирное размывание» системы власти. Здесь стоит упомянуть о роли церкви в политической жизни Польши.
Вообще, история Польши свидетельствует о том, что на трансформацию её политической системы существенное воздействие оказали три главных фактора: наличие в стране мощной католической церкви, периодически повторяющиеся политические кризисы и существование достаточно мощной организованной оппозиции различных социальных сил. Роль церкви действительно была весьма существенной. Изначально католическая церковь Польши была поставлена господствующим режимом власти в положение критика и судьи. А осторожная линия руководителей польского епископата заключалась в том, чтобы, находясь в оппозиции режиму, не переходить той грани, за которой начиналась гражданская война. Эта линия как раз и позволила церкви найти общие позиции с левой интеллигенцией, настроенной атеистически. В результате, к концу существования коммунистического режима епископат обладал мощной духовной властью, которой у него не было в предшествующие столетия.
Во время событий 1980-1981 годов церковь стремилась, используя свой авторитет, предотвратить конфронтацию. Примас Польши кардинал С. Вышинский, исходя из сложной международной обстановки, советовал добиваться поставленных целей постепенно, не ставя под угрозу свободу и независимость страны. Эту позицию, как уже было сказано, разделял и Лех Валенса. В возникшей в стране поляризации мнений церковь хотела быть посредником между правительственным лагерем и «Солидарностью». Она ставила перед собой задачу предоставить свободу польскому народу, но обойтись без кровопролития или вмешательства извне. Насколько реальным было это вмешательство?
Задача у всех польских руководителей была одна: как-то балансировать между постоянной угрозой советских танков и невиданной для всего остального соц. пространства склонностью населения к регулярным восстаниям. Проблема была решена с изяществом: первой опасностью пугали население, второй, соответственно, Кремль. Поэтому даже в советское время в Польше сохранялась формальная многопартийность, земля была в частной собственности и была открытая граница с Европой.[22] Но теперь положение в Польше было слишком опасным. Силы конфронтации с обеих сторон объективно создавали механизм, который неизбежно вёл к столкновению. При этом процесс грозил выйти из-под контроля. Умеренные, центристские силы, как в ПОРП, государственном аппарате, так и в «Солидарности», были размыты, малочисленны, между ними не было доверия. ПОРП вообще переживала деградацию. Всё более очевидным становилось, что старая модель партии уже исчезла, а новая так и не возникла. Единства партии больше уже не существовало. Ей не удалось ни переопределить свою руководящую роль, ни приобрести новую власть.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.