Исследование трансформации политической системы Польши с начала 80-х годов и по настоящее время, страница 13

В целом предпочтение избирателей было отдано правоцентристским партиям. Больше всех голосов набрал ДС (14,5%), далее – СДЛС (12,1%), КИА (9,2%), ЛДК (8,6%), «Гражданское соглашение – центр» (8,1%), КНП (7,3%), ПКП – программный союз (6,5%), профсоюз «Солидарность» (5,5%), движение «Крестьянское соглашение» (3,4%), Союз реальной политики (2,5%).[98] Места распределились следующим образом: ДС получил 62 места в Сейме и 21 в Сенате, СДЛС (вместе с ПКП) – соответственно 60 и 4, КИА – 46 и 4, КНП – 46 и 9, «Гражданское соглашение – центр» - 44 и 9, ЛДК – 37 и 6.[99] Таким образом, находящиеся у власти элиты не пользовались большой поддержкой: и проваленсовский блок, и ЛДК, из которого был глава нынешнего правительства К. Белецкий, пропустили вперёд не только ДС Т. Мазовецкого (возглавлявшего предыдущее правительство) и объединение христианских партий (которые поддерживали Л. Валенсу на президентских выборах), но и левых! Многих тогда удивил факт получения почти того же количества мест представителями левых сил. Но об этом вскоре забыли: несмотря на то, что клуб «левицы» был вторым по величине в парламенте, он фактически находился в изоляции, их представителей не было ни в президиуме Сейма, ни в числе глав парламентских комиссий.[100]

Сам профсоюз «Солидарность» оказался лишь на девятом месте. В целом же в Сейме были представлены 30 различных политических и общественных организаций, причём 11 из них — всего лишь одним депутатом. Так, ДП смогла провести лишь одного депутата: ей так и не удалось выделиться на новой политической сцене, к тому же груз прошлого (коалиция с ПОРП) в той ситуации оказался слишком велик. Зато в Сейме были представлены и партия «Х», и даже Партия любителей пива, получившая 16 мест![101] В такой своеобразной форме избиратели выражали свой протест.

В новом сейме сформировались 18 депутатских фракций, что делало его мало работоспособным.[102] Хотя относительное большинство в Сейме имели правые радикалы, именовавшие себя правоцентристами, даже между ними были разного рода разногласия. И это не удивительно, мы уже видели, насколько разношёрстным было правое крыло. Более того, поведение блоков нередко определялось не стратегическими задачами того или иного политического направления, а особенностями текущего момента. Подчас они выступали даже против начинаний «своего» правительства. Понятно, что в таких условиях политическая раздробленность Сейма становилась неизбежной, а формирование устойчивого парламентского большинства невозможным. Действительно, складывалась ситуация похожая на ситуацию в Польше начала 20-х годов ХХ в., когда, например, первый президент Польши был избран (парламентом) только в 5-м туре, а за 8 лет (1918-1926 гг.) сменилось 14 правительств.[103]

И всё же, несмотря на такую разношёрстность сил, вошедших в парламент, можно выделить две группы политических партий в качестве фаворитов. Это неолиберальные партии (ДС, ЛДК и др.), а также партии с ярко выраженными региональными и национальными оттенками, как, например, КНП. Две группы партий находились в промежуточном положении между «победителями» и «побеждёнными». Это христианские демократы и аграрные партии. Наконец, такие партии, как «зелёные» и социал-демократы, потерпели поражение. В результате, сложилась следующая общая картина: слабый центр, заметное движение на правом фланге, куда сместилась активность большинства новообразованных объединений, и весьма расплывчатое поле слева, отличавшееся пока меньшим политическим тонусом и гораздо менее заселённое. При этом центр нередко давал явный крен вправо, возможно, и в силу сохранявшейся слабости левых.

Естественно, что в такой ситуации практически неизбежным было формирование правительства меньшинства, каковым и стало правительство Я. Ольшевского из СЦС (см. Приложение 1), с трудом набравшего необходимое большинство в несколько голосов.[104] Это было правительство правых и праворадикальных группировок. Его основу, помимо СЦС, составили такие политические объединения, как КИА, КНП, входил туда и ЛДК, но потом вышел в оппозицию и сблизился с ДС (составили малую коалицию).[105] ДС, в свою очередь, попал почти в такую же изоляцию, как и СДЛС. Получилось, что партии, имеющие самые большие фракции в парламенте, оказались в определённой изоляции, а объединение между ними было невозможно. Причины изоляции СДЛС понятны, ДС же оказался в такой ситуации, во-первых, потому что партии, составлявшие правительственную коалицию, были сторонниками традиционных и националистических ценностей, с чем не стыковалась более европейская позиция ДС, а, во-вторых, поскольку ДС и СЦС были «кровными врагами», т.е., как уже говорилось, личные мотивы тогда играли очень большую роль. Причём, не будем забывать, что на этот парламент была возложена ещё и забота о принятии новой Конституции. Естественно, что в таких условиях сделать это было просто невозможно: парламентские партии стремились, за неимением прочной социальной основы, а также в силу своего большого количества и пестроты, создать между собой различия (в глазах избирателей) путём жарких дискуссий в парламенте и отстаивания своей точки зрения, что никак не способствовало формированию конституционного большинства. Если и удавалось сформировать большинство в 2/3 голосов по какому-либо вопросу, то по другому достичь согласия внутри этой же коалиции было уже невозможно.

Между тем, трения возникали не только в парламенте, Ольшевский также не вызывал симпатий и у Валенсы. Вскоре разногласия по разделению полномочий между президентом и премьером переросли в настоящую войну. Вместо решения экономических вопросов кабинет приступил к «охоте на ведьм», чуть не доведя дело до люстрации (проверки государственных чиновников на предмет сотрудничества со спецслужбами). Валенса и раньше был против этого, т.к. кроме унаследованной от прежнего режима, другой бюрократии у него не было. Теперь же угрожали вообще всей политической верхушке, в том числе и ему. Поэтому, переговорив с лидерами нескольких депутатских фракций, Валенса добился отставки правительства: 5 июня 1992 г. Сейм выразил недоверие правительству Ольшевского.[106]