Франция — лидер, но несогласие по Ираку выразила именно Германия. Без германского участия ни о какой оси Париж—Берлин—Москва в 2003 году не могло быть и речи. В своем противостоянии Америке Франция продолжала внешнеполитическую традицию своей Пятой республики, тогда как Германия резко прервала внешнеполитическую традицию своей Федеративной Республики. Немецкие голлисты существовали уже в 1960-х годах, но золотое правило западно-германской внешней политики всегда состояло в том, чтобы быть как можно ближе и к Парижу, и к Вашингтону. Это означало, что германская позиция представляла собой нечто среднее между французской и британской позициями. Помня о том, что американская поддержка была жизненно важна для Федеративной Республики и Западного Берлина во время «холодной войны», Конрад Аденауэр никогда не выражал поддержки действиям де Голля, направленным против Соединенных Штатов. Все федеральные канцлеры после Аденауэра придерживались этого курса. В благодарность Америке, которая, в отличие от Великобритании и Франции, без малейших колебаний поддержала объединение Германии, Гельмут Коль и — поначалу — Герхард Шредер и дальше следовали этой традиции. Она также пользовалась широкой популярностью внутри страны. По данным опроса, проведенного в 1995 году, 50 процентов респондентов считали Соединенные Штаты лучшим другом Германии.
Пришедший к власти в 1998 году канцлер Шредер считал объединенную Германию «нормальным» зрелым европейским национальным государством, а не историческим недоразумением, и потому она должна вести себя соответствующим образом. Эта новая «нормальность» означала, что он мог отправлять германские войска для оказания помощи в установлении мира и обеспечении свободы в Косово и играть ведущую роль в восстановлении Афганистана после свержения Талибана. Кроме того, это также означало, что время от времени Шредер мог сказать «нет» Соединенным Штатам. Его «нет» по Ираку было сказано очень грязно. Весной и в начале лета 2002 года он частным образом дал понять президенту Бушу, что Германия не будет открыто выступать против «действий» в Ираке. Затем, столкнувшись с перспективой поражения на выборах, Шредер внезапно разразился гневной речью против всякой войны в Ираке вопреки уверениям, что не станет возмущаться и скажет «да», каким бы ни было решение Буша. Буш почувствовал, что его предали. Затем Германии был оказан холодный прием в Вашингтоне, немыслимый во времена «холодной войны» и глубоко задевший германского канцлера. Обиды следовали одна за другой.
Из этого можно извлечь как минимум два урока. Первый связан с опасностью политического оппортунизма в духе Шредера, который делает возможным даже отказ от основных принципов внешней политики государства ради переизбрания. Второй наглядно демонстрирует неосмотрительность выстраивания отношений между крупными государствами на основе личных отношений двух упрямых мужчин среднего возраста.
Но важно понять особые немецкие чувства, к которым обращался Шредер и благодаря которым, по крайней мере в какой-то степени, он и его коллеги остались у власти. Американские наблюдатели сразу начинают отыскивать антиамериканизм. Конечно, Германия, как и любая другая европейская страна, не может обойтись без некоторой доли антиамериканизма. «В американском народе нас не устраивает прежде всего его полное бескультурье», — говорилось в заявлении для печати германского правительства в 1942 году. Подписано оно было Адольфом Гитлером. Вследствие неприятия неверно понятой немецкой культуры и американской оккупации и поддержки Западная Германия после 1945 года стала одним из наиболее американизированных и проамерикански настроенных обществ в Европе. Американскому «наместнику» в Германии, генералу Люциусу Д. Клею приписываются слова: «Немцы могут делать плохих немцев, но — черт побери! — они делают хороших американцев!»
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.