Европа, по утверждению немецкого историка Рудольфа фон Таддена, не возникла бы без Другого. Но кто является Другим? Таким Другим для всех европейцев, теперь уже понимаемых широко, служит Америка. Поскольку Соединенные Штаты — наиболее могущественная страна в мире, большинство европейцев испытывают смешанное чувство восхищения и возмущения, которое всегда вызывают господствующие державы. В этом отношении «антиамериканизм» похож не столько на антисемитизм, сколько на антибританские настроения XIX века, антифранцузские —XVIII века, антиримские — на всем протяжении существования Римской империи и, несомненно, антимесопотамские в третьем тысячелетии до н. э. Генри Киссинджер провел любопытную параллель между установками Европейского Союза и установками других современных региональных объединений, наподобие Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и Общего рынка южного конуса (МЕРКОСУР) в Южной Америке. Он утверждает, что каждое объединение, «определяя свою идентичность, побуждается — иногда подсознательно, но чаще осознанно — желанием противопоставить себя государствам, доминирующим в данном регионе. Для АСЕАН конкурентами являются Китай и Япония (а впоследствии, возможно, Индия). Для Европейского Союза и МЕРКОСУР — это Соединенные Штаты, порождающие новых соперников по мере того, как они одолевают прежних (выделено мной. — Т. Г. Э.)».
Из сказанного не следует, что отличий, обнаруженных Хабермасом, Стросс-Каном и другими европейскими авторами, не существует. Их только нужно изучить. Это значит, что у каждого, кто верит в проект Европейского Союза, велик соблазн подчеркивания и акцентирования таких отличий: определения Европы по контрасту с Америкой (если не через открытое противопоставление ей). И граница между Европой как не-Америкой и Европой как анти-Америкой не обозначена четко ни на одной карте.
Голлизм против черчиллизма
«Евроголлизм» — подходящее обозначение для такого представления о европейской идентичности. Французские интеллектуалы и политики — наиболее рьяные его сторонники. Член французского парламента, голлист, согласился со мной во время дискуссии в Париже, что «Запад» определенно существует, но, по его утверждению, существует и нечто, свойственное только Европе, и «если подводить итог, я говорил бы о l’intelligence européenne». Французские голлисты Жак Ширак и Доминик де Виллепен выступили против войны с Ираком от имени «старой Европы» и «многополярного мира». Однако именно блэровская Британия, а не бушевская Америка настаивала на второй резолюции ООН, которую тогда успешно блокировала шираковская Франция. В итоге дипломатия иракского кризиса свелась к столкновению двух старых европейских стратегий — голлизма и черчиллизма. В случае Франции, как и в случае Британии, общий подход к международным отношениям был неразрывно связан с национальной дипломатической стратегией, направленной на как можно более долгое сохранение пошатнувшегося положения и ослабевающего влияния бывшей мировой державы.
Связь различных видов голлизма с Шарлем де Голлем столь же сложна, как и связь различных видов черчиллизма с реальным Черчиллем. Нам необходимо проводить четкое различие между голлизмом внутри страны и за рубежом. Первый представляет собой внутриполитический курс правых центристов, последний — подход, который может рассчитывать на широкую поддержку. Нам уже никогда не узнать, что сделал бы сам де Голль. Стремление к независимости от американцев не помешало де Голлю солидаризироваться с администрацией Джона Кеннеди во время Карибского кризиса. Возможно, глядя на противодействие Ширака Соединенным Штатам, де Голль мог бы ворчливо сказать: “surtout, je ne suis pas Gaulliste”. И французский биограф де Голля, и выдающийся британский специалист по истории Франции говорят о том, что он действовал бы иначе.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.