Афганистан в последней трети ХХ и начале XXI веков. Трагедия афганского государства, общества и народа, страница 4

Сеидом аль – Кутбом ещё в 50 – е гг. ХХ в. лозунги  «Аллах – наша конечная цель»,  «Пророк Мохаммед – наш предводитель»,  «Священный Коран - наша конституция»,  «Джихад – наш путь». Египетские  «Братья – мусульмане» и их последователи возвели конспирацию подпольной оппозиционной деятель-ности в один из основополагающих принципов борьбы. Если спросить у ара-бистов о «Братьях – мусульманах», о том, много ли они знают о структуре организации, её численности, её руководителях, взаимоотношениях между ними, то ответ будет более чем скромным: известно, что методы их борьбы включают в себя террор, вооружённые выступления и всё. Мало кто знает об остальном – об источниках средств, взаимодействии и связях их организаций между собой, о выходах за рубеж, об отношениях между их лидерами, вооб-ще об этих лидерах. Всё это было перенесено и на аФганскую почву.        Так или иначе, но «Братья – мусульмане» в Египте, Сирии и других арабских странах, а вслед за ними и афганские фундаменталисты, в первую очередь Г. Хекматьяр, во многом повторили /трудно сказать, осознанно или нет/ организационную структуру и принципы деятельности таких организа-ций, как  «Народная воля»  и  РСДРП в российский дореволюционный пери-од: глубокую конспирацию, жёсткую дисциплину, централизованную снизу доверху организационную структуру, уставы организаций, чёткое распреде-ление обязанностей между членами руководства, наличие слоя профессио-нальных революционеров-функционеров.         Второй фактор, возможно способствовавший сокрытию сведений            о современном фундаменталистском движении в Афганистане, обуслов-    лен отношениями между лидерами движения, в т .ч. между Б. Раббани и              Г. Хекматьяром, История этих сложньх отношений постепенно превратилась в орудие политической борьбы между лидерами и стоящими за ними органи-зациями за приоритет в зарождении и развитии фундаменталистского движе-ния в Афганистане. Что касается Б. Раббани и Г. Хекматьяра, то каждый из них стремился представить себя, так сказать,  «отцом движения». Смысл этой борьбы за приоритет не ограничивается личными амбициями этих двух дея-телей, хотя, конечно, они присутствуют и игрют немалую роль. Оба политика прекрасно понимали, что политическое лидерство каждого из них может сыг-рать большую, а то и решающую роль как в ходе борьбы за власть, так и при её возможном делёже. Поэтому каждый из них исподволь формировал и утверждал в сознании как своих сторонников, так и населения свой имидж «единственного и неповторимого» вождя движения, его «основоположника». А поскольку таковых хватало ещё до них, то приобрёл значение имидж един-ственного из оставшихся в живых – истинного наследника ушедших в небы-тие  «основоположников».        Попытаемся на основе имеющихся материалов восстановить основные этапы деятельности Б. Раббани и Г. Хекматьяра в королевский и даудовский периоды истории Афганистана.        В 1965 г. на шариатском факультете Кабульского университета по ини-циативе его декана профессора Гулама Мохаммада Ниязи был создан негла-сный кружок, члены которого, используя  «арабские источники», т.е. литера-туру египетских  «Братьев – мусульман», обсуждали планы возрождения ислама, будущее страны как исламского государства, подвергали критике существовавшее государственное устройство, вырабатывали программу и устав своей будущей организации. Деятельность кружка на первых порах не выходила за рамки университета, хотя его члены принимали участие в оппо-зиционных королевскому режиму митингах и демонстрациях.         В состав кружка входили будущие теологи и моджахеды, а тогда студенты Абдуррахим Ниязи /руководктель кружка/, Абдуррасул Сайяф, Атиш Раббани, маулави Хабиб Рахман, Голь Мохаммад, Сеид Абдуррахман, Абдул Кадыр Тавана и студент медицинского факультета Мохаммад Омар. Общее руководство осуществлял декан факультета Г.М. Ниязи.                                  .            Одновременно на инженерном факультете возник аналогичный          кружок, руководящее ядро которого составляли Гульбеддин Хекматьяр, Сейфуддин Насратьяр  и Хабиб Рахман /однофамилец Хабиба Рахмана с теологического факультета/. По инициативе студентов инженерного факуль-тета в 1969 г. в парке у городского элеватора состоялась встреча представите-лей двух кружков, в которой от шариатского факультета принимал участие  А. Ниязи , а от инженерного Г. Хекматьяр и С. Насратьяр. Продолжение переговоров происходило на квартире профессора шариатского факультета Бурхануддина Раббани. В результате переговоров оба кружка объединили-  сь и была создана первая исламская фундаменталистская организация «Мусульманская молодёжь», которая со временем послужила основой последующего фундаменталистского движения.          Все  «основоположники»  исламского фундаментализма в Афганистане, кроме Г. Хекматьяра, Б. Раббани и А. Сайяфа, погибли в тюрьмах и боях и причислены ныне к лику  «шахидов», погибших за веру. Естественной смер-тью закончил свои земной путь только Г.М. Ниязи.          Из оставшихся трёх А. Сайяф, никогда не тянувший на серьёзного политика, стал со временем руководителем тесно связаниого с Саудовской Аравией  Исламского союза освобождения Афганистана – отнюдь не самой влиятельной и весьма малочисленной группировки фундаменталистского толка. А вот Б. Раббани и Г. Хекматьяр превратились впоследствии в основ-ных действующих лиц рвавшейся к власти исламской фундаменталистской оппозиции.         Жизненные пути Б. Раббани и Г. Хекматьяра, многократно пересека-   ясь между собой, всё же отличаются друг от друга. Вурхануддин Раббани родился в 1941 г. в г. Файзабаде /центр северной провинции Бадахшан/ в семье муллы Мохаммеда Юсуфа, занимавшегося земледелием и скотовод-ством. Отец таджик из племени яфтали, по имеющимся сведениям, переб-рался в Аганистан из Средней Азии после Октябрьской революции в России. Начальное образование Б. Раббани получил в Файзабаде. В 1957 г. поступил в кабульский теологический лицей Абу – Ханифа, после окончания которого стал студентом теологического факультета столичного университета. Богословское образование продолжил в Египте, поступив в знаменитый Каирский теологический университет Аль – Азхар. Там же получил степень магистра, защитив диссертацию на тему  «Научно – философские воззрения Джами». Некоторое время стажировался в университете Анкары.         Ещё во время обучения в Аль – Азхаре  Б. Раббани попал под сильное влияние и близко сошлся с членами экстремистской фундаменталистской организации  «Братья – мусульмане», стал последсваелем идеологов этой организации Сеида аль – Кутба  и  Хасана аль – Банны. После возвращения в Афганистан в 1968 г.  Б. Раббани получает должность профессора философии и теологии на факультетах теологии /шариатский/, литературы и политичес-ких наук Кабульского университета. Занимаясь преподавательской деятель-ностью, он пропагандировал среди студентов фундаменталистские идеи, допускал в высказываниях и суждениях критику существовавшего режима   за то, что тот мало препятствует  «проникновению в страну коммунизма». Автор нескольких теоретических работ по исламской теологии, он довольно хорошо известен за рубежами Афганистана, поддерживает связи с исламски-ми богословами Египта, Саудовской Аравии, Ирана, Пакистана.                            .             Гульбеддин Хекматьяр родился в 1947 г. /называются и другие даты рождения, в частности 1944 г./ в кишлаке Вартабоз уезда Имам Сахиб про-винции Кундуз в семье землевладельца из пуштунского гильзайского племе-ни харути. Начальную школу закончил в Имам Сахибе. В 1961 г. он поступил в Военный лицей в Кабуле, из которого однако был изгнан в 1964 г., как глу-хо говорится в одной из его биографий,  «из – за предательства со стороны преподавателей». Возвратившись в Кундуз  Г. Хекматьяр продолжил своё образование в 9 – 12 классах лицея Шеридан. В 1970 г. он поступил на инженерный факультет Кабульского университета /что вступает в противо-речие с официальной версией о его личном участии в создании организации «Мусульманская молодёжь» в 1969 г./, окончить который впрочем ему не удалось из – за своей дальнейшей бурной политической деятельности. Разумеется не все детали этои активности известны, тем более, что полити-ческие противники  Г. Хекматьяра постоянно стремились изобразить их в самом неприглядном свете, а сам он, естественно приукрашивает их в своих немногочисленньх автобиографических комментариях.         В организации  «Мусульманская молодёжь»  Г. Хекматьяр возглавил военную секцию, организовывал митинги и демонстрации против королев-ского режима и правительства того периода, а также избиения прогрессивно настроенных студентов. За ким числится ряд жестоких избиений /и, как утверждают очевидцы, убийств/ левых судентов. В ходе одной демонстрации он выплеснул в лицо афганской студентке, не носившей паранджу серную кислоту. В 1972 г. во время особо ожесточённой схватки со студентами из прокитайской организации  «Шоалейе джавид» Г.Хекматьяр был арестован  и осуждн на полтора года тюремного заключения. После освобождения из тюрьмы в 1973 г. продолжил свою оппозиционную деятельность, теперь уже против режима М. Дауда, считая его ставленником коммунистов.         Самыми злейшими врагами  Г. Хекматьяра всегда были коммунисты всех оттенков, но в особенности – члены НДПА, т.е. той партии которая возникла практически одновременно с теми исламско – фундаменталистски-  ми структурами, к которым примкнул он сам.         Таким образом перед нашим взором встают две подававшие надежды политические фигуры фундаменталистского движения, на первоначальном этапе объединнные в организацию  «Мусульманская молодёжь». Б. Раббани – профессиональный богослов, человек, имеющий определённый вес в универ-ситетских и богословских кругах, относительно осторожный прагматик и таджик по национальности. Г. Хекматьяр – своего рода  «разночинец», недо-учка, хотя к его фамилии неизменно прибавляется титул  «инженер», бунта-рь, сторонник крайних форм политической борьбы, не имеющий базового богословского образовавия, но пучающий всех и вся, как правильно толко-вать Коран. При этом он пуштун, но пуштун северный – за ним не стоит какое-то определённое племя, т.к.он родился на севере Аганкстана в семье пуштуков – переселенцев. Не имея корней и родового влияния в зоне пуш-тунских племён на юго – востоке и юге страны, Г. Хекматьяр впоследствии был вынужден сам вербовать и рекрутировать себе сторонников и последо-вателей, причём практически постоянно. Делать это было нелегко, если учесть его жестокий, мстительный и неуживчивый характер. Но он сумел решить эту задачу, регулярно встречаясь с людьми, выступая с проповедями, быть может, не очень замысловатыми по своему содержанию, но зато дос-тупными не очень искушённым в политике слушателям. Он добился того,  что племя ему заменила созданная им ИПА, а её вооружённые отряды стали служить ему средством достижения политических целей.         Взятые на вооружение афганскими фундаменталистами доктрины еги-петских  «Братьев – мусульман», как известно, базируются на ортодоксаль-ном исламе и включают в себя две основные идеи:     – религия ислама выражает наднациональную и надсоциальную общность всех мусульман, независимо от их расовой, национальной, этнической или социальной принадлежности;     – ислам – не только религия, но и образ жизни, в нём можно найти ключ к решению всех социальных, экономических, политических и других светских проблем, т.е. он полностью самодостаточен и отвергает любые «демократи-ческие и иные западные ценности».        Иными словами, основу учения  «Братьев – мусульман» составляют панисламизм и  «исламский путь развития».        После попытки покушения египетских  «Братьев – мусульман» на Г.А.Насера один из ведущих теоретиков этой организации Сеид аль – Кутб развил воинственную концепцию  «хакимия» /«Правление»/ изложенную    им впоследствии в книге  «Верстовые столбы». По этой концепции власть     в стране принадлежит исключительно Аллаху. Правитель не следующий в своей деятельности  «законам Аллаха», является узурпатором и должен быть свергнут в целях восстановления исламской законности /эти положения це-ликом взяты из Корана/. В интерпретации Г. Хекматьяра идеи  «Братьев – мусульман»  и концепция  «хакимия», прежде всего, означают приоритет интересов уммы /единой мусульманской общины/ над интересами племён и других этнических групп. Из признания Хекматьяром этого постулата вы-текает необходимость провозглашения централизованного теологического государства. Основываясь на приоритете ислама над всеми другими цен-ностями, он сделал вывод о незаконности королевского /а затем и даудов-ского/ режима как  «гонителя истинного ислама и пособника проникновения в Афганистан коммунизма».        Впервые открыто о себе организация  «Мусульманская молодёжь» заявила в мае 1970 г. Поводом для её выступления послужила публикация газетой  «Парчам» – органом одноимённой группировки НДПА – материалов посвящённых 100 – летию со дня рождения В.И. Ленина и почти открытое празднование коммунистами этого юбилея. В Кабуле и других крупных городах в ответ на это состоялись массовые манифестации, вылившиеся в уличные беспорядки антиправительственного характера, на подавление которых были брошены регулярные части афганской армии. Участниками манифестаций были мусульманские фанатики и муллы, съехавшиеся из различных районов страны, а также члены вышеупомянутой организации «Мусульманская молодёжь». Именно они в те дни бесчинствовали на улицах Кабула, избивая женщин в европейской одежде, поливая кислотой их лица.         К началу 70 – х гг. ХХ в. относятся и первые открытые противоречия между Б. Раббани и Г. Хекматьяром, приведшие в дальнейшем к разрыву между ними. Противоречия эти имели весьма прозаические причины – шла борьба за руководящие посты в организации  «Мусульманская молодёжь». Дело в том, что весной 1972 г. в Кабульском университете начались волнения и схватки между враждующими группировками студентов. В одной из таких стычек был убит студент – маоист С. Сохандан, участник прокитайской группировки  «Шоалейе джавид», после чего трое наиболее активных членов руководства  «Мусульманской молодёжи» – Г. Хекматьяр, С. Насратьяр и   М. Омар оказались за решёткой. Их обвинили в организации беспорядков и в соучастии в убийстве, осудив соответственно на полтора года каждого. В том же году, пока они находились в заключении, состоялись выборы нового ру-ководства, амиром Исполнительного совета  «Мусульманской молодёжи» стал Б. Раббани.         Тем временем в Афганистане назревали интересные события. Рост эко-номических трудностей, ухудшение продовольственного положения сопро-вождались обострением внутриполитической обстановки в стране. В прави-тельственной политике 1971 – 1972 гг., в деятельности парламентского боль-шинства в полной мере проявилось неумение и нежелание правящих кругов проводить какие – либо преобразования, которые в малейшей степени затра-гивали бы их узкоклассовые интересы. Между тем назревшие социально – экономические реформы в области аграрных отношений, налоговой практи-ки, трудового законодательства, а также в административной сфере стали необходимым условием дальнейшего поступательного развития националь-ной экономики, а усилившиеся выступления крестьян и других категорий трудящихся, представителей средних социальных слоёв ставили в порядок дня всё более глубокие преобразования в широкой области политико – правовых отношений. Эти крупные проблемы, со всей остротой проявивши-еся в стране в начале 70 – х гг. ХХ в., вызвали глубокие разногласия, а затем и раскол в правящих кругах по важнейшим вопросам внутренней политики, привели к хроническим правительственным кризисам и частой смене пра-вящих кабинетов. Ситуация усугубилась и стихийными бедствиями постиг-шими страну. Продолжительные засухи 1971 – 1972 гг. привели к массовым неурожаям в растениеводстве и падежу скота в животноводстве, к голоду и резкому снижению уровня жизни населения Афганистана.        Всё это вызвало взрыв народного недовольсва в стране, в т.ч. и среди крестьянства. Стихийныи социальный протест на почве голода и взвинчи-вания спекулянтами цен дополнялся всеобщим возмущением махинациями правительственных чиновников, участвовавших в распределении полученной из – за рубежа продовольственной помощи и т.п. В сложившейся ситуации группой радикально настроенных молодых офицеров был составлен заговор с целью свержения в стране монархического режима, возглавляемого коро-лём М. Захир – шахом и заменой его режимом республиканским. Молодые офицеры полагали, что население Афганистана недовольное социально – экономической политикой прежнего правительства, благосклонно встретит военный переворот, поддержит все мероприятия нового правительства и сос-тавит ему надёжную социальную опору.         17 июля 1973 г. в результате вооружённого выступления воинских подразделений, действовавших под руководством молодых офицеров, власть в стране перешла к Центральному комитету Афганистана –  коллективному органу, состоявшему в основном из военных.  Наряду с представителями демократических сил в него вошли деятели антимонархической оппозиции из среды правящих слоёв афганского общества, стремившейся ускорить контро-лируемое  «сверху» буржуазное развитие страны.  Лидер этоЙ оппозиции двоюродный брат низложенного короля Мохаммад Дауд, ставший на основа-нии решения Центрального комитета главой государства и премьер – мини-стром, объявил по кабульскому радио о ликвидации королевского режима и провозглашений Республики Афганистан. В обнародованных в Кабуле указах объявлялось об отмене конституции 1964 г., а также о роспуске парламента. Мероприятия новой власти объявлялись в этих указах  «соответствующими истинному духу ислама». В программном заявлении республиканского пра-вительства, созданного Центральным комитетом, говорилось о необходимо-сти укрепить национальную экономику, провести аграрную реформу, улуч-шить условия жизни широких слоёв населения. В августе 1973 г. бывший король М. Захир – шах, находившийся во время июльских событий в зарубе-жной поездке /в Италии/, официально заявил о своём отречении от престола.         В учредительных документах республиканской власти получили опре-делённое отражение требования, выдвинутые демократическими силами страны, принявшими активное участие в подготовке и проведении антимо-нархического выступления. Дело общественного прогресса эти силы связы-вали с проведением социально – экономических преобразований в интересах народа, с широкой демократизацией политической жизни. Среди них были и члены НДПА, которые впрочем старались не афишировать свою партийную принадлежность.         Конкретная программа предстоящей деятельности республиканского правительства была изложена М. Даудом 26 августа 1973 г. в  «Обращении к народу». Что же он обещал населению Афганистана? Провести глубокие социально – экономические реформы, обеспечить демократию в социально – политической и экономической жизни. Провозглашались следующие важней-шие задачи правительства: укрепление госсектора; осуществление аграрной реформы в интересах большинства народа; принятие прогрессивного демо-кратического закона о труде и принципах социального страхования трудящи-хся; введение всеобщего бесплатного начального образования; обеспечение равных прав мужчин и женщин; решение национального вопроса на основе равенства, братства и дружбы всех народностей страны; реформа налоговой системы; защита национальной промышленности и торговли от конкуренции иностранных товаров и капиталов; поддержка частных капиталовложений и контроль за их использованием; во внешней политике – активный нейтрали-тет, неучастие в военных блоках, мирное сосуществование и поддержка освободительного движения других народов. Ставилась и цель создания широкого народного фронта.         Нетрудно заметить, что программа содержала, по существу, цели и задачи национально – демократического характера, хотя в ней ничего не говорилось о таких фундаментальных демократических правах граждан, как свобода слова и собраний, право создавать политические партии и участво-вать в формировании органов власти. Впрочем, в ряде выступлений М. Дауд подчёркивал о возможности выбора Афганистаном и социалистической перспективы.         Между тем развитие событий в Афганистане после ликвидации монар-хии говорило о том, что правящие круги, выражал интересы зажиточных слоёв афганского общества, стараются ограничить практическую деятель-ность республиканского государства рамками своих узкоклассовых целей. Подобный курс определил действия М. Дауда и его ближайшего окружения в правительственных органах, из кторых уже в первые годы республики нача-ли изгоняться сторонники демократических преобразований. Узкие расчёты социальных  «верхов» проявили себя в ведущих областях государственной политики.         Меры, предпринятые М. Даудом после 1973 г. в целях сохранения и спасения существовавшего в стране социально – экономкческого уклада, включали прежде всего усилия, направленные на обеспечение надёжности армии. Уже вскоре после переворота армейским офицерам и сержантам были предоставлены льготы по званию и выслуге лет. В конце 1973 г. большая группа генералов и старших офицеров была уволена из армии, а на их место назначены преимущественно молодые офицеры, на верность которых расчи-тывало новое правительство. Чистка армии от ненадёжных, с точки зрения нового режима, элементов продолжалась и в дальнейшем, однако со време-нем она прекратилась – офицерский корпус всё более начинал выходить из под контроля правительства, в его рядах началось размежевание как по социальным, так и по политическим мотивам. Значительная часть молодых офицеров оказалась под влиянием НДПА, некоторые – под влиянием исла-мистских и сепаратистских организаций. Пытаясь сохранить контроль над армией  М. Дауд  вынужден был повернуть своё лицо в сторону реакционных и даже монархически настроенных офицеров.        И всё же надо признать, что в первый период своей деятельности     /июль 1973 г. – июль 1975 г./  М. Дауд и его правительство осуществили ряд радикальных преобразований, таких как ликвидация верхушки торгово – про-мышленного капитала – «группы АНБ», национализация предприятий компа-нии  «Спинзар», ширкета  «Насаджи»; чувствительные удары были нанесены и по позициям мусульманского духовенства. В августе 1975 г. был принят «Закон об аграрной реформе», в мае 1976 г. – «Закон о дифференцированном поземельном налоге». М. Дауд стремился к стабилизации цен, повысил в 1973 – 1974 гг. минимальную заработную плату рабочих с 450 до 900 афгани в месяц, ввёл нормированный восьмичасовой рабочий день, внедрил элемен-тарные нормы медицинского обслуживания рабочих, объявил о начале ре-формы в области образования.         Были предприняты меры по укреплению международных позиций Афганистана по принципу  «равноудалённости» от Востока и Запада. Провозглашалась идеология  «даудизма», или  «прогрессивного афганского национализма», выражавшая интересы средних буржуазных слоёв.         Второй период /август 1975 г. – апрель 1978 г./ характеризовался развитием тенденции к перерастанию республиканского режима в военно – бюрократическую диктатуру. Имела место и другая тенденция – к окончате-льному распаду антимонархической коалиции и переходу демократических сил в оппозицию режиму М. Дауда.         В феврале 1977 г. собравшаяся в Кабуле Лойя джирга приняла новую конституцию Республики Афганистан. Эта конституция устанавливала в стране систему президентского правления, декларировала обеспечение демократии и свободы, провозглашала необходимость проведения социаль-но – экономических преобразований в интересах большинства, закрепила положения  «Закона об аграрной реформе», заявила о поощрении коопера-тивного движения и частного предпринимательства. Президент Республики Афганистан /им, вполне естественно, стал  М. Дауд/ наделялся верховными полномочиями в законодательной и исполнительной власти, а также в судеб-ной системе. Новый Основной закон существенно ограничивал права парла-мента, вводил однопартийный режим, предусматривая создание единой официальной партии под руководством главы государства, получившей в дальнейшем название Партии национальной револоции /ПНР/.         Конечно в ряде отношений конституция М. Дауда была шагом вперёд. Учитывая характер капиталистической эволюции афганского общества, она отражала интересы средней и мелкой буржуазии. Централизация управления отвечала целям правящих кругов и зажиточных слоёв, расчитывающих с по-мощью авторитарного режима укрепить своё положение и осуществить мероприятия направленные на решение сложнейших проблем экономичес-кого и социального развития Афганистана в наиболее приемлемом для них варианте.        По существу к середине 70 – х гг. ХХ в. Афганистан оказался в состо-янии глубокого экономического, социального и политического кризиса. Вполне естественным и закономерным следствием этого кризиса являлась резкая активизация оппозиционных сил, как исламистских, так и проком-мунистических.        Первыми попытались нанести удар по даудовскому режиму исламские фундаменталисты. Как известно, королевский режим, существовавший в стране до июля 1973 г., вполне терпимо относился к деятельности фунда-менталистских организаций. Однако сменивший короля М. Захир – шаха республиканский режим во главе с президентом М.Даудом занял проти- воположную позицию, тем более что сам президент открыто причислял    себя к заклятым врагам  «братьев – шайтанов». К их числу он относил не только фундаменталистов, но и традиционных религиозных авторитетов Афганистана, как семья Моджаддиди, о которой он как – то сказал: «Пока существует Калайе джавад /поместье семьи в Кабуле/, в Афганистане не может быть прогресса». Неудивительно поэтому, что новый режим, утвер-дившийся в стране, повёл решительную борьбу против фундаменталистского движения. В ночь с 19 на 20 декабря 1973 г. было арестовано более ста рели-гиозных деятелей, а через несколько дней ещё около пятисот исламистов. Это было сделано вполне обоснованно – в доме некоего Муаляны Файзуллы обнаружили более 100 тысяч долларов и материалы, указывавшие на его свя-зь с иностранной /по всей видимости пакистанской/ агентурой. Было раскры-то и подавлено несколько заговоров не только фундаменталистов, но и свет-ских политических деятелей, в т.ч. заговор бывшего премьер – министра Афганистана Х. Майвандваля. Немало арестованных казнили ещё при режи-ме Дауда, большинство же из них были расстреляны после апреля 1978 г.         В сложившейся ситуации перед  «Мусульманской молодежью» встал вопрос о выборе дальнейшего пути и методов работы в новых для организа-ции условиях. Среди руководящей верхушки исламистов началась дискуссия по знакомой каждой организации проблеме: «Что делать?».        Молодёжь выступала за подготовку и проведение в кратчайшие сроки вооружённого восстания с целью свержения режима М.Дауда, за подавление левых и демократических сил и создание теократического исламского госу-дарства.        Более прагматичные  «старики», среди которых был и Б. Раббани, счита-ли подобные действия обречённой на неудачу авантюрой, поскольку, по их мнению, время для решающего выступления ещё не пришло.        Вышедшие из тюрьмы в начале 1974 г. Г. Хекматьяр, С. Насратьяр и М.Омар усилили крыло сторонников радикальных действий, после чего произошёл факический раскол организации. Радикалы начали подготовку автиправительственного восстания под лозунгом  «джихада» против  «без-    божного» режима М. Дауда.        Правительству, по всей видимости, через засланную в организацию агентуру, стали известны планы исламских радикалов. Весной 1974 г.          М. Дауд нанёс новый удар – теперь уже по  «Мусульманской молодёжи», арестовав целый ряд её руководителей и активистов. Б. Раббани,                     Г. Хекматьяру и некоторым другим членам организации удалось избежать ареста. Они таинственным образом, по одному  «исчезли» в те дни из Кабула и вскоре очутились практически все на территории соседнего Пакистана. Пробыли они там недолго – всего три месяца, после чего благополучно вернулись в Кабул, где никому и в голову не пришло их разыскивать. Только через несколько лет Г. Хекматьяр и его сотоварищи сдержанно признались, что в Пакистане они проходили военную подготовку с целью поднятия  в стране вооружённого восстания. Ясно, что без ведома пакистанской разведки такую акцию осуществить было бы просто невозможно. Тем более, что в вы-шеупомянутый период, правительство Пакистана, возглавляемое премьер – министром З.А. Бхутто, открыто поддерживало антидаудовскую оппозицию в противовес действиям режима М. Дауда, оказывавшему покровительство сепаратистским тенденциям в этой стране, прежде всего в Пуштунистане и укрывавшему в Афганистане повстанческие отряды пакистанских белуджей. В качестве ответных мер в Пакистане была налажена целенаправленная военная подготовка афганских фундаменталистов, а вскоре и осуществлена их вооруженная вылазка на территоррию Афганистана.        «Мы решили, – говорил по этому поводу Г. Хекматьяр, – что как можно большее число лиц должно пройти военную подготовку, чтобы затем начать боевые действия против режима. Имелось в виду сочетать работу в народе и в армии. Планировалось, что восстание народа будет поддержано армией, после чего начнутся боевые действия по всему Афганистану».         Эта акция была приурочена ко второй годовщине прихода к власти республиканского режима М. Дауда, праздновавшейся 17 июля 1975 г. Она была хорошо скоординирована и началась в ночь с 21 на 22 июля одновре-менно в Бадахшане, Панджшере, Кунаре, Лагмане, Логаре, Джелалабаде, Хосте и ряде других мест. Основное столкновение мятежников с правитель-ственными войсками произошло в Панджшере, где впервые о себе заявил Ахмад Шах Масуд, ставший впоследствии главным воином исламского «джихада», а также в соседних с Панджшером уездах Гольбахар и  Джабальус – Сирадж. Это была весьма серьёзная проба сил со стороны фундаменталистов, насчитывавших в своих рядах к тому времени уже более тысячи членов. Однако тогда их выступление закончилось провалом, поско-льку ни народ, ни армия в целом его не поддержали. Почти все основополож-ники фундаменталистского движения в ходе июльских событий 1975 г. погибли, оставшиеся в живых вынуждены были искать убежища в соседних исламских государствах – Иране и Пакистане.         Уцелевшие руководители восстания, а заодно и  «умеренные» руково-дители  «Мусульманской молодёжи» осели в основном в Пакистане, где и прозябали вплоть до Саурской революции 1978 г., предоставившей им воз-можность ещё раз заявить о себе. Всё это время, помимо организационных усилий по созданию новых исламистских партий, они обвиняли друг друга в неуспехе восстания.  «Умеренные» обвинянали Г. Хекматьяра в том, что он поставил  «под удар» цвет организации. Радикалы, в свою очередь, утвержда-ли, что попытка поднять восстание была  «генеральной репетицией» исламс-кой революции в Афганистане. Так, Г. Хекматьяр заявлял: «Если бы не было исламского восстания истинньх мусульман Исламской партии Афганистана, наше сопротивление не состоялось бы. Когда мы подняпи оружие против угнетателя Дауда были люди, которые обвиняли нас в мятеже, были и такие, кто считал нас авантюристами, были даже такие, кто осудил героическое восстание истинных моджахедов, заявив, что это сопротивление – не более чем авантюра. Но сегодня все знают, что если бы не было восстания в тот период, то никогда не было бы сегодняшнего сопротивления».         В 1976 г. на территории Пакистана были окончательно сформированы две основные афганские фундаменталистские организации: Исламская партия Афганистана /ИПА/ во главе с Г. Хекматьяром и Исламское общество Афганистана /ИОА/ с Б. Раббани в качестве его лидера, причём каждая из них считала, что именно она стояла у истоков исламистского движения.         Все последующие годы обе организации афганских фундаменталистов продолжали получать помощь, как финансовую, так и оружием, со стороны пакистанских властей. По оценкам западной печати, Пакистан в середине    70 – х гг. ХХ в. тайно подготовил и обучил методам ведения повстанческих операций до пяти тысяч исламских фундаменталистов из Афганистана. Впоследствии все эти люди составили ядро исламского «джихада», т.е. «священной войны», объявленной вначале против Саурской революции ,       а затем и против  «советских оккупантов»,  «кафиров», т.е. «неверных».         С середины 70 – х гг. ХХ в. режим М. Дауда начинает подвергаться атакам со всех сторон: справа его расшатывали исламисты, а слева беспре-рывно критиковали члены НДПА. Наверное, можно согласиться с теми, кто утверждает: Саурская революция 1978 г. предотвратила кровавый мятеж моджахедов, после чего «воины ислама» с криком «Аллах Акбар» /«Велик Аллах»/ повернули оружие против нового врага.         Теперь пожалуй, следует вернуться к деятельности прокоммунистиче-ской оппозиции, прежде всего в лице НДПА. Весь период до Саурской революции 1978 г. НДПА, по существу, не могла выйти из организационного кризиса. Попытки объединения не увенчались успехом ни в 1970, ни в 1973 г. В связи с этим на заседании ЦК «Парчам» 24 мая 1973 г. Б. Кармаль высказал предложение о создании самостоятельной партии «Хезбе захматекшане Афганистан» /«Партия трудящихся Афганистана»/ и проведении организа-ционного съезда партии. Эту идею не удалось реализовать. Бурные события того времени /антимонархический переворот 1973 г./ заставили руководите-лей  «Хальк» и «Парчам» внести серьёзные коррективы в свою тактику, в выдвигаемые лозунги и цели. Об этом говорят и попытки «Парчам» создать «Объединённый фронт прогрессивных народно – демократических сил», и результаты пленума ЦК «Хальк» в конце июня 1973 г. На этом пленуме