Псевдонаучное знание в современной культуре (материалы "круглого стола"), страница 5

Собственно говоря, вопрос о соотношении науки с вненаучным знанием, науки и "ненауки", пожалуй, такой же старый, как сама наука и сама философия. Соответственно, на протяжении этой длинной истории можно фиксировать как тенденцию радикально отделить науку от прочего знания, так и тенденцию связать ее с вненаучным "окружением", расценивая последнее как питательную почву науки и даже как ее "периферию"; как стремление очистить науку от инородных включений, так и стремление противоположное: приняв разнообразие и разнокачественность информационного массива культуры как данность, вместе с тем увидеть в этом "расплаве" необходимое условие существования науки в качестве развивающейся специфической формы знания и познания. И хотя в определенные исторические эпохи и в контекстах конкретных реалий той или другой страны одна из этих тенденций оказывалась превалирующей, ее победа никогда не была бесспорной и окончательной. Что понятно, учитывая прежде всего философские ("метафизические") истоки научной мысли как феномена европейской культуры (как могла бы вообще возникнуть теоретическая наука без рационалистического идеализма платоновского типа?), а также историю ее институционального становления (ведь первые университеты возникали в монастырских стенах и, в общем, сначала обслуживали потребности церкви, хотя дальнейшее развитие науки и ее борьба за автономию в качестве особой сферы культуры долгое время вынуждена была происходить под лозунгами секуляризации). Конкретно-историческим обстоятельствам мы обязаны в большой мере также и тем, что часто вопрос о вненаучных предпосылках научного знания, о соотношении, взаимосвязи и взаимодействии разных форм знания отходил на задний план. К примеру, для сложившейся науки в "межкризисные" фазы ее развития, спокойные в теоретическом плане, проблема взаимоотношения науки с экономикой, политикой, этикой, образованием становилась гораздо более актуальной, чем проблема соотношения разных видов знания.

Особой и заслуживающей специального анализа является тема противодействия науки интеллектуальной цензуре со стороны других общественных институтов (сначала церкви, затем государства), а также, цензуре "внутринаучной". Отодвинув в сторону первую, хотя бы потому, что она довольно далека от темы нашего обсуждения, остановлюсь на второй. Она уже с первых шагов становления научного знания выполняет весьма полезную охранительную функцию: если наука становится "всеядной" и перестает заботиться о том, чтобы проводить различия между специфически научными способами рассуждения и аргументации и иными, менее рафинированными, которые распространены за ее пределами, когда в научном сообществе ослабевает чувство "интеллектуальной брезгливости" и к некоторому классу источников информации, и к некоторой части ее состава, тогда неизбежно возникает угроза эрозии науки. Каким бы насмешкам ни подвергались с позиций современности, например, решения Французской академии времен Наполеона, отказывавшейся принимать к рассмотрению любые сообщения о "небесных камнях" - метеоритах наряду с проектами вечного двигателя, сколь бы убедительными ни казались ссылки на сопротивление со стороны научного сообщества математиков первым попыткам построить неевклидовы геометрии (такие примеры можно было бы множить до бесконечности) - интеллектуальная цензура является необходимым условием сохранения науки как автономного института в составе культуры и научности как наиболее надежной формы знания. Кстати, традиционная практика защиты диссертаций на соискание ученых степеней также исполняет эту функцию! Нет спора, что ученые не боги, и что "отделить пшеницу от плевел", а также "овнов от козлищ" не всегда удается; бывает так, что к плевелам причисляются злаки весьма полезные, а "козлы" допускаются в "научный огород". Но отсюда только возникают новые проблемы: такая важная, хотя совсем не теоретическая, как вопрос о моральном уровне ученого и научного сообщества, и весьма важная в плане нашего обсуждения проблема критериев и способов отличения научного заблуждения и научной ошибки от "бреда сивой кобылы", которая, понятно, непосредственно примыкает к теме соотношения научного и вненаучного знания.