Псевдонаучное знание в современной культуре (материалы "круглого стола"), страница 10

На войне, как на войне, а на рынке, как на рынке, и Жоржу Дандену не надо делать удивленные глаза.

Другое дело, если наука желает выступать от имени культуры в роли полномочного представителя последней. Если наука все еще ощущает себя лидером в походе человечества к вершинам исторического прогресса. Если она - не только профессия, но и призвание к роли учителя и благодетеля. Если ее главной целью является не коммерческий успех, а истина, свет которой - сила, спасающая от бедствий и дающая надежду на будущее. Тогда борьба с идолами - задача, которую ей надо решить во что бы то ни стало, например, зовя на помощь власть или самой становясь (разумеется, ради целей благороднейших!) в ряды последней.

Увы, все эти "если" нужно читать иронически, чтобы они не звучали как благоглупости.

Наука (это относится, впрочем, не только к российской науке) стремительно, на глазах одного-двух поколений, перемещается на периферию культуры, становится маргинальной по отношению к ней (если под культурой понимать горизонт фундаментальных ценностей и идеалов и способы ориентации людей по отношению к ним). Именно в этом центробежном движении - главная угроза: оно самоубийственно для науки и для культуры. Храм науки разрушается не внешними врагами, а сотрясением почвы, на которой он воздвигнут.

Говорят, что российская наука гибнет от тупости (если не злого умысла) чиновников, которые якобы не могут понять, что без науки нет достойного будущего у страны. Оставляя в стороне вопрос о пороках власти, думаю, что это слишком простое и потому ложное объяснение. Наша наука гибнет потому, что она - в том виде, в каком она была необходимой для империи, - не нужна обывателю, составившему основу социальной жизни, потому что многочисленные научные профессии перекочевали в разряд непрестижных и низкооплачиваемых, а о культурном призвании ученого стало неловко вспоминать даже в компаниях "высоколобых". Повторяю: не тупость чиновников, а равнодушие общества — главная причина нынешних бедствий нашей науки.

Почему равнодушно общество? Вот в чем вопрос. По-видимому, мы очутились во времени, когда ценностные ориентации огромных масс, утратившие даже подобие единства (вспомним судорожный поиск "национальной идеи", инициированный в последнее десятилетие XX в. российской властью, но не поддержанный практически ни одним значащим отрядом общества), слишком отдалены от ценностей научного познания, науки как культуротворческой силы. Россия в значительной мере остается традиционным обществом, по частям втянутым в эпоху модерна и постмодерна. Ценности научного познания, некогда "привитые" к культуре имперской России, что в свое время дало поразительные результаты, стали увядать, когда увяла эта культура, и не смогли автономно укорениться в общественном сознании, встретившемся с новой культурной реальностью. Да и наука наша в значительной мере растеряла моральный авторитет, перестала претендовать на духовное лидерство, она осталась лишь рядовым (в ряду мировых научных сообществ, конкурировать с которыми ей все труднее) поставщиком интеллектуального продукта, потребляемого в материальном производстве (упавшем, кажется, до критической точки) или в управлении (совершенно неэффективном) социальными процессами. Поэтому деградация научных институтов воспринимается обществом как не такая уж беда в сравнении с нищетой, экологическими, технологическими и политическими катастрофами, развалом армии, преступным беспределом и т.д. А популярность колдунов и магов, астрологов и прорицателей вполне вписывается в культурную структуру традиционного общества.

Больная собака блошивеет. Что толку выщелкивать блох, если болезнь зашла слишком далеко? Тривиальный вывод - здоровье российской науки не может быть лучше, чем здоровье общества и культуры. И здесь не помогут причитания, призывы и кампании по улучшению и повышению. Предстоит трудная эпоха (а не короткий период затруднений), и к этой мысли нужно привыкнуть. Разумеется, не для того, чтобы в отчаянии заламывать руки или драться с ветряными мельницами.