История понятия гражданского общества в раннесовременную эпоху и теоретический синтез, страница 32

В понимании Парсонса, демократическая революция, центром которой являлась Франция, безусловно привела к огромному усилению власти государства, впервые установленной в эпоху абсолютизма. Тем не менее с точки зрения социетального сообщества первоначальным вкладом, который обеспечила эта революция, было порождение нового типа солидарности, возникновение некоего общенационального коллектива, члены которого имели равные основания добиваться политических прав в дополнение к уже утвержденным в Англии гражданским правам11. Появление коллективизма нового типа влечет за собой смену приоритетов относительно эпохи абсолютизма: «Социетальное сообщество должно было обособиться от правительства как более высокой инстанции, имеющей законное право руководить им»12. И здесь, в утверждении об одновременности укрепления государственной власти и становления более независимого общества, способного защитить себя от этой власти, вновь не наблюдается никакой непоследовательности, ибо Парсонс справедливо отказывается считать власть игрой с нулевым результатом13.

Очевидно, Парсонс видел в промышленной «революции» полную аналогию революции демократической. Однако подобное верно лишь в том случае, если рассматривать отношения между политическим устройством и экономикой как объект основного интереса. Соответственно, промышленная революция, центром которой была Великобритания, явилась завершением тенденции раннекапиталистического развития, приведя к небывалому расширению разделения общественного труда (в дюркгеймовском смысле) и обособлению от государства общества, определяемого как экономическое (как его понимает Поланьи), что выразилось во взаимодополняющем развитии обеих этих подсистем (данный факт был отмечен как Дюркгеймом, так и Поланьи).

До этого момента говорить об аналогии между двумя революциями действительно можно. Но аналогия закончится, как только мы, вслед за Поланьи (со взглядами которого Парсонс в иных местах весьма считается), поставим в центр внимания ось «экономика — социетальное сообщество». Вместо дифференциации и взаимодополнительного развития промышленная революция произвела на свет экономическое общество (рыночную экономику), грозящую подчинить себе независимые социальные нормы, отношения и институты. Если от Парсонса трудно ожидать восприимчивости к Марксовым рассуждениям об овеществлении и товарном фетишизме, то невнимание его к тезису Поланьи о том, что саморегулирующийся рынок приводит к «экономизации» общества (против которой и была направлена появившаяся в XIX в. программа самозащиты общества) вызывает удивление. Ведь во многом данная программа представляла собой аналогию той самой либеральной конфронтации общества и государства в XVIII в., на которую отчасти ссылается парсонсовская концепция демократической революции.

Некоторые аспекты, подчеркиваемые Поланьи при рассмотрении самозащиты общества от деструктивных тенденций классического капитализма, несомненно находятся в одном русле с дискуссией об особенностях государства благосостояния XX в. и профсоюзного движения14. Характерно, что Парсонс полагает, будто разрешением данной проблемы является приход государства благосостояния. Ведь последнее может считаться «преодолением» как капитализма, так и социализма. Нехарактерно, однако, то, что данная проблема не рассмотрена им в аспекте дифференциации. Возникает подозрение, что последовательно и убедительно прослеживать тему дифференциации применительно к оси «экономика — социетальное сообщество» попросту невозможно.

Тема образовательной революции вновь обращает нас к данной проблеме, правда, на этот раз скорее в перспективе будущего. Любопытно, что именно в этом контексте мы находим наиболее критичные замечания Парсонса относительно классического капиталистического развития:

«Капиталистическая альтернатива несет в себе, во-первых, свободу от собственного происхождения и, во-вторых, защиту от «вмешательства» со стороны правительства. Социалистическая альтернатива предлагает мобилизовать власть правительства на установление равенства по всем фундаментальным вопросам при почти полном игнорировании требований экономической эффективности... Ни та ни другая альтернатива не смогли обрести надежного фундамента в виде адекватных представлений о социетальном сообществе и о тех условиях, которые необходимы для сохранения его солидарности»15.