История понятия гражданского общества в раннесовременную эпоху и теоретический синтез, страница 15

Нет нужды пересказывать здесь блестящую критику Марксом (в 1843 г.) несостоятельности гегелевских представлений о всеобщем сословии, вскрывающую частный, сословно-ограниченный характер его интересов и его сознания. Подобный самообман стал возможен для Гегеля отчасти вследствие этатистской направленности его идей, отчасти же и из-за того, что он не находил нужным рассматривать социальный антагонизм, связанный с существованием «класса непосредственных тружеников». Он полагал, что рабочие, будучи неспособными к внутриклассовой интеграции, оказываются вследствие этого неспособными и к межклассовому конфликту. Показателем дисфункций, возникающих в результате бедственного положения этого класса, является существование некой отчужденной массы, черни (Pöbel), для интеграции которой необходимо осуществление таких мер, целью которых было бы возникновение не однородных групп, а индивидов (т.е. клиентов). Если же при проведении анализа не принимать во внимание этот беднейший слой, мысль о том, что бюрократизация представляет общий интерес, может показаться весьма правдоподобной — стоит только примирить ее с интересами землевладельцев⁹².

Рассмотрение государственных служащих Гегель осуществляет на двух уровнях своего анализа — на уровне системы потребностей гражданского общества и на уровне государственной исполнительной власти. Обоснованием такого двухуровневого подхода служит тот факт, что бюрократия является одновременно социальным слоем и государственным институтом⁹³. Но предлагаемое Гегелем теоретическое решение не позволяет установить, что данное сословие отличается от прочих в двух отношениях. Во-первых, оно порождается государством, а не общественным разделением труда. Во-вторых, с точки зрения институциональной принадлежности государственная бюрократия является частью не собрания сословных представителей, а исполнительной власти. Таким образом, к ней неприложимо утверждение Гегеля об удачности двойного значения немецкого термина Stände⁹⁴, обозначающего как социальные слои, так и совещательный орган. Называя бюрократию сословием (Stand), Гегель упускает возможность открыть для себя вторую (характерную главным образом для современности) форму стратификации, конститутивным принципом которой является политическая власть. И что еще более существенно, избранный им подход заслоняет собой предмет нашего рассмотрения — государственнический принцип рассматриваемой здесь формы социальной интеграции.

Тот способ, которым бюрократии предназначено осуществить интеграцию антагонистических сословий, определяет и некоторые из последствий этого процесса. Государственная исполнительная власть или политическая бюрократия выполняет функцию «подведения особенного под всеобщее» посредством применения законов. Гегель принимает парламентское допущение, согласно которому собрание сословных представителей способно служить выразителем народной и всеобщей воли. Но он считает, что в гражданском обществе возродятся все частные интересы, поэтому вне государственной сферы как таковой бюрократия должна выступать в качестве проводника всеобщности. Между тем тот факт, что он находит необходимым признать нужность местных общинных властей (Gemeinden) и корпораций, играющих роль препятствия к «привнесению субъективного произвола в доверенную чиновникам власть»⁹⁵, свидетельствует об осознании Гегелем того обстоятельства, что действительность может совсем не совпадать с его собственным идеализированным ее описанием. Таким образом, изображение бюрократии как сословия гражданского общества является не только способом сокрытия действительных масштабов того государственного вмешательства, за которое он ратует, но и приемом, рассчитанным на то, чтобы переложить ответственность за сбои в функционировании и даже за авторитарное вмешательство с государства на определенную социальную группу и на субъективный произвол ее членов.