История понятия гражданского общества в раннесовременную эпоху и теоретический синтез, страница 30

Для Парсонса, как и для Гегеля, современное общество структурируется нормативными структурами плюрализма и законностью. У Парсонса, как и у Гегеля, идет речь о публичности и участии, но им отведена второстепенная роль. Кроме того, Парсонс, подобно Гегелю, готов говорить лишь об одной-единственной разновидности современного общества (в его случае это Соединенные Штаты) как о более или менее совершенном воплощении заложенного в современности потенциала. «Завершение общества... называемого современным», состоится, когда получат свое разрешение интеграционные проблемы данного общества или данного типа общества. И наконец, Парсонс сознает, сколь многим обязано современное общество историческому проекту эпохи демократических революций, хотя и полагает, что благодаря развитым странам Запада данный проект полностью завершен и потому уже не существует как проект: «Наиболее привилегированные общества конца двадцатого века в такой степени преуспели в институционализации наиболее «либеральных» и «прогрессивных» ценностей того времени, что предсказать их успех столетие назад не смог бы никто»³. Что же касается борьбы этих обществ за демократизацию, то она в целом была отнесена к XIX в.⁴.

Последний тезис, согласно которому ценности эпохи революций были воплощены в действительность, делает парсонсовскую концепцию современного общества объектом обвинений в «буржуазной апологетике», выдвигаемых против любых после 1848 г. попыток обращения к «утопии» гражданского общества⁵. Хотя надо сказать, что Парсонс идеологичен не более, чем Гегель, а именно лишь в плане смешения нормативных представлений с мистификациями относительно существующих институтов. Вместе с тем его теория — опять же подобно гегелевской — выходит далеко за рамки идеологии, связывая эти нормативные представления со скрытым в современном обществе потенциалом, даже если сам Парсонс не признает того факта, что данный потенциал был воплощен в действительность лишь частично и выборочно.

Деление Парсонсом социальной системы на четыре функции или подсистемы выглядит совершенно неисторичным; более неисторичным является лишь утверждение Гегеля о том, что именно современность породила дифференциацию на государство и гражданское общество. Но и Парсонс настаивает на той мысли, что в обществах предшествующих эпох недифференцированные институциональные комплексы выполняли несколько, а возможно и все вообще основные социальные функции. Например, в родоплеменных обществах ключевым социальным, культурным, политическим и экономическим институтом являлся институт родства; в период расцвета Средневековья организующим фактором в социальных, экономических и политических отношениях служил феодализм, а абсолютистско-меркантилистское государство представляло собой политико-экономическое образование. Благодаря такому подходу становление современности представляется как обособление того, что изначально было лишь одной из сторон всех обществ и их институтов, последние, возможно, были как-то привязаны ко всем функциям, но при этом их центр тяжести был сопряжен с одной-единственной функцией. Подобная телеологическая интерпретация истории чревата недопустимым проецированием современных западных категорий на предшествующие и незападные общества; поэтому вызывает сомнения универсальная приложимость такой категории, как дифференциация⁶. Вместе с тем в анализе современного развития использование данной категории представляется весьма уместным⁷.