Рукоположение женщин в Православной церкви, страница 24

Мужчина призван, по Писанию, быть «главой» женщины, а она призвана быть его «помощницей». Однако эта иерархия вовсе не предполагает неравенства. Здесь ученый ссылается на позицию Православной церкви, провозглашающей одновременно «всевластие Отца и полное равенство Лиц Божьих». «Равные и различные мужчина и женщина дополняют друг друга в свободном сотрудничестве». Вопрос: «Может ли женщина быть священником?», – по мнению епископа Каллиста, неверен, его нужно бы заменить другим: «Каким же специфическим даром наделена женщина от Бога и как этот дар может воплотиться на службе церкви?»³⁵.

Епископ Каллист сожалеет о постепенной «клерикализации» церкви, повлекшей за собой и ее «маскулинизацию». Этому недостатку он противопоставляет множественность и разнообразие служений в древней церкви, часть из которых исполняли женщины. Об этом свидетельствуют тексты из Апостольских постановлений. Впрочем, почитаемые церковью как равноапостольные Мария Магдалина, св. Фекла, св. Нина, просветительница Грузии, трудились в церкви как евангелисты и миссионеры. «Духовные матери», они исполняли и сейчас исполняют служение духовного наставничества, хотя в принципе им не запрещено и любое институциональное служение, даруемое через рукоположение.

М Man. Woman... (n 22), p. 25. ³³ Там же, р. 26. &³⁵Тамже, p. 29.

Епископ Каллист считает, что нужно возродить женский диаконат, существовавшее в Восточной церкви до XI в.

Упомянув о роли русских женщин, которые при безбожном коммунистическом режиме больше, чем мужчины способствовали сохранению христианской веры, епископ говорит, чтоб «Церкви Божьей женщина призвана не к пассивной и подчиненной роли, а к решимости, с которой Богородица приняла Благовещение»³⁶.

Столь длинную цитату из труда епископа Каллиста Уэра я привела потому, что, как мне кажется, он отразил взгляды, которые в основном разделяют многочисленные весьма просвещенные православные богословы и епископы, – в особенности там, где это называют диаспорой: это православие, которое постепенно осваивает западную культуру. Здесь уже заметен явный отход от первых беспомощно отрицательных и сбивчивых ответов на вопрос о рукоположении женщин, который был поставлен перед православными церквами. В частности, в этой работе выражен смысл священства всех крещеных: оно, вопреки поверхностному и порой шокирующему клерикализму, характерно для православия и, быть может, объясняет чистоту православных женщин.

Значит ли это, что положения этой статьи не вызывают возражений со стороны как православных, так и неправославных? Эти возражения были высказаны другими, в частности мною. Я упомяну о них в заключительной части этой статьи, в кратком критическом обзоре аргументации православных богословов против рукоположения женщин во священство. А прежде мне представляется необходимым резюмировать тезисы о. Фомы Хопко. Профессор догматики в семинарии св. Владимира – первой и крупнейшей школы православного богословия в США, – а сегодня ректор этой семинарии, о. Фома Хопко оказал и продолжает оказывать значительное влияние па православную богословскую мысль.

Как и епископ Каллист, о. Фома полагает, что невозможность стать священнослужителем не унизительна для женщин. Это, по его словам, соответствует «естественному порядку», который основан не только на воле Создателя, но на проявлении самого Его существа; i порядок этот должен отражать триединство и троичную иерархию Отца, Сына и Святого Духа. Как и Павел Евдокимов, но более систематично, о. Фома настаивает на мужской сущности Бога-Слова и на специфических отношениях между Духом и женщиной, Духом и Марией – образом женской святости и примером для христианок. Православный американский

'•"'Man. Woman... (n 22), p. 37.

богослов хочет восполнить таким образом еще не разработанное в православии богословие полов.

Он поясняет: «Наша сегодняшняя задача – пролить свет на то, что было недостаточно четко сформулировано и истолковано в прошлом, а именно, что человеческое сообщество как сотворенная епифания нетварной Троицы составлено из мужчин и женщин с целью полной реализации и исполнения в нем божественной жизни, воспринятой от его нетварного Архетипа»³⁷.

В рамках рассуждений о тринитарном архитипе, лежащем в основе различия полов, о. Фома переходит к вопросу об абсолютизируемом и в некотором роде сакрализируемом их различии. Человечество представляется разделенным на две группы, что подразумевает радикально различные роли и призвания, которые для женщины связаны с «домостроительством духа», а для мужчины – с «домостроительством Христа». Для обоснования своих взглядов американский богослов прибегает к довольно темной аргументации типологического характера: «Я полагаю, что в соответствии с кафолической традицией христианской веры существует прямая, аналогическая, символическая и епифаническая связь между Адамом и Сыном Божьим и между Евой и Духом Божьим. Адам  – тип «грядущего», «пастырь и епископ нашего спасения», и Ева, «мать живых»,  – тип Духа «жизни подателя, от Отца исходящего и пребывающего в Сыне»³⁸.

Из этого следует, что мужчина призван уподобиться Христу в жертвенной, кенотической любви. Призвание женщины  – быть помощницей мужчины ради исполнения им своего служения. «Подчинение женщины мужчине в Господе призвано уподобиться подчинению Духа Христу»³⁹. Следовательно, оно тоже должно быть «активным и динамичным». Соответственно такой иерархии ролей «естественное служение» женщины состоит в том, чтобы «бессловесно и невидимо⁴⁰ помогать мужчине-Христу исполнять свое призвание». Спроецированное на Бога и облагоро-

³⁷Th. Hopko. On the Male Character of Christian Priesthood, in: Women and Priesthood, p. 100. Можно ли выраженное здесьустремление о. Фомы Хопко сблизить с течением, называемым иногда «панэротическим», которое от Владимира Соловьева до о. Сергия Булгакова пронизывает новую русскую религиозную мысль и одним из наследников которого является Павел Евдокимов? О. Фома отвергает такое сближение. Однако вопрос остается, даже если здесь чувствуются и другие влияния.