Сходный взгляд защищался Хауиттом[42]. По его мнению, первоначально в Австралии жил народ, принадлежавший к расе, которая сохранилась впоследствии в лице тасманийцев и андаманцев; может быть, ему предшествовало еще более древнее население негритосского типа, подобное некоторым наиболее диким племенам в Меланезии; последующее вторжение привело в Австралию собственно предков теперешних австралийцев, — людей, принадлежавших к типу «кавказских меланохроев», родственных дравидам. Малайский же элемент, по мнению Хауитта, затронул только северное побережье. При этом построении Хауитт опирается только на антропологические данные, не пользуясь лингвистическими или этнографическими. Как нам кажется, антропологические данные и в самом деле могут стать наиболее надежным критерием для определения этнического состава Австралии, — наряду с лингвистическими фактами, — но к сожалению, в настоящее время антропология Австралии разработана еще слишком слабо, чтобы уже можно было на них основывать подобные приведенным выводы. С другой стороны, Хауитт, может быть, напрасно отказался при разрешении поставленной задачи от пользования фактами этнографическими, которыми Мэтью пользовался, пожалуй, слишком смело.
В последующих попытках разложения австралийской культуры на составные части мы видим другую крайность: исключительное пользование фактами распределения культурных элементов и полное игнорирование антропологических данных, а у некоторых исследователей — и лингвистических. Я имею в виду прежде всего знаменитую «культурно-историческую» концепцию Фр. Гребнера, оказавшую очень большое влияние на дальнейшую научную работу.
Гребнер применил к анализу австралийской культуры свою особую методологию (усовершенствованную, после Фробениуса, им и Анкерманом). Методология эта сводится, в основном, к следующему[43].
Прежде всего Гребнер регистрирует все известные случаи наличия какого-нибудь культурного признака (социальной формы, предмета утвари и т.п.) в определенной, достаточно широкой географической области, и наносит его распространение на карту; то же делается для другого, третьего и т.д. признаков. Если оказывается, что целый ряд таких культурных признаков имеет в общем один и тот же район распространения, то Гребнер констатирует наличие «культурного родства» внутри этого района. Такой район он называет «культурным кругом», общее же содержимое этого культурного круга — «культурным комплексом» или просто «культурой». Установив, таким образом, несколько культурных кругов в пределах известной области, Гребнер сравнивает их размещение: они могут лежать рядом, частью покрывать друг друга, один круг может как бы разрезать другой на части, легши посредине и т.д. По результатам такого сравнения Гребнер заключает о хронологической последовательности появления этих «культур» в данной области: если один культурный круг перерезает другой или оттесняет его на окраины области, — первый является здесь более поздним; если внутри замкнутого культурного круга попадаются отдельные элементы, к нему не принадлежащие, ему чуждые, — это суть рудименты иной, более древней культуры, перекрытые более поздним культурным комплексом, — и т.д. Так культурные круги, налегая один на другой, образуют «культурные слои», — Гребнер не решает при этом вопроса о том, являются ли эти «культурные слои» — этническими слоями, следами древних переселений и смешений народов, — или это только результаты диффузии культурных элементов, совершающейся без передвижения их обладателей: он готов в каждом отдельном случае допустить первую или вторую возможность.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.