Отношения обмена и распределения хозяйственных благ рассматриваются венгерским ученым Феликсом Шомлó в работе, посвященной обмену у малокультурных народов[62], причем главное место занимает у него глава об австралийцах. Шомлó устанавливает существование у австралийцев развитого и разнообразного обмена материальных благ, межплеменного, внутриплеменного, внутрисемейного; циркуляция благ принимает самые различные формы, от чисто хозяйственных (торговля) до магических и символических (ритуальное дарение, тотемическая «кооперация» и пр.).
Весьма удачную попытку кратко обрисовать хозяйство и основные экономические отношения австралийцев находим мы, наконец, в новой книге Кунова[63], в первых двух главах которой автор говорит о хозяйстве австралийцев и тасманийцев, останавливаясь и на их разделении труда, формах производства и распределения, формах собственности.
Однако исчерпывающего исследования австралийского хозяйства у нас еще нет. Гораздо лучше обстоит дело с изучением разных форм социальных отношений (кроме уже упомянутых экономических). Здесь на первом месте стоит классическая работа Малиновского о семье у австралийцев[64]. Чтобы оценить все научное значение этой книги, надо вспомнить, что она появилась в то время, когда господствовало впечатление, созданное работами Спенсера, Гиллена и Хауитта (по вине самих этих авторов, о чем говорилось выше), — будто бы индивидуальная семья в Австралии имеется лишь в зачаточном состоянии, да и то не везде. Малиновский решительно нападает на это неправильное представление и, с многочисленными свидетельствами источников в руках, доказывает, что индивидуальная семья составляет в Австралии вполне сложившийся институт, что связь мужа с женой носит прочный и длительный характер, что семья представляет хозяйственную ячейку, имеющую обычно свой шалаш или очаг и т.д. Однако, при всем крупном значении работы Малиновского, нельзя сказать, чтобы все рассуждения автора были убедительны: он делает, например, недостаточно обоснованные выводы о значительной древности индивидуального брака у австралийцев, об охране его племенными законами (на самом деле брачные права мужа — скорее частное дело в глазах австралийцев); мало убедительна также его критика взгляда на некоторые внебрачные формы половых отношений, как на пережитки прежних социальных (брачных) форм.
Этот последний вопрос — о предполагаемых пережитках ранних брачных форм («группового брака»), особенно в виде института «пиррауру» у племени диери (и «пираунгару» у арабана), — занимает и других ученых. В противовес Хауитту и Спенсеру, толковавшим упомянутые институты именно в этом смысле, целый ряд авторов оспаривают возможность или вероятность такого их толкования. Кроме Малиновского, это пытаются делать Томас (в работе, о которой ниже), А.Н. Максимов[65], П.Ф. Преображенский[66]. Томас утверждает, что отношения пиррауру не суть брачные отношения и охватывают не определенные группы, а отдельных лиц; поэтому, и по некоторым другим основаниям, Томас отвергает возможность истолкования явления пиррауру в духе моргановской теории. Такова же, приблизительно, точка зрения А.Н. Максимова, который утверждает, что явление пиррауру возникло позже индивидуального брака у данных племен, — и точка зрения П.Ф. Преображенского, который, применяя в данном случае теорию Риверса о «геронтократической» эпохе развития общества, объясняет, предположительно, пиррауру, как продукт разложения геронтократического общества, следовательно, как явление исторически пóзднее. — Все упомянутые сейчас авторы доказали, по крайней мере одно: что явления, подобные пиррауру, не могут служить доказательствами прежнего существования эпохи «группового брака» и тому подобных форм, как это считалось прежде. Но им не удалось, как нам кажется, доказать того, что эти явления не могут быть остатками прежних социальных «брачных» форм, что они непременно должны были возникнуть лишь позже индивидуального брака.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.