Современное австраловедение: библиографический очерк, страница 12

Отметим в этой связи, что одним немецким ученым, Шётензаком (Schötensack) была сделана попытка поместить в Австралии прародину человечества[55]. Шётензак исходил из довольно оригинального предположения, что развитие человека могло произойти там, где слабее шла борьба за существование, а такие условия как раз имеются на лицо в Австралии. В настоящее время нет надобности доказывать ошибочность этого взгляда, и с принципиальной, и с фактической стороны.

5

Перейдем к тем работам, которые посвящены изучению отдельных сторон австралийской туземной культуры: языка, материальной культуры, хозяйства, социальных отношений, духовной жизни. Здесь, как и в полевой работе, наилучше изученными оказываются тотемические верования и социальный строй, хуже всего — материальная сторона жизни австралийцев.

Сейчас упоминавшаяся работа В. Шмидта имеет дело, как мы видели, только с распределением языковых групп в Австралии, но не касается изучения самих языков. Эта последняя задача вообще остается еще впереди. Не говоря о том, что сравнительной грамматики, фонетики, лексики австралийских языков еще не существует, — даже научных описаний отдельных языков у нас почти нет. Заслуживают упоминания в этом отношении (помимо первичных записей словарей и т.п.) только попытка Мэтью[56], который дает некоторые общие основы грамматики и лексики австралийских языков и, кроме того, краткие грамматики нескольких (типичных, по его мнению) языков, и попытка Планерта[57] дать краткие грамматики языков аранда и диери.

Из работ, касающихся материальной культуры, можно отметить статью Клаача[58] о типах каменных орудий австралийцев и тасманийцев. Автор, на основании материала, собранного по большей части им самим, находит поразительное разнообразие типов австралийских каменных орудий, среди которых встречаются представители всех типов европейской доисторической археологии, начиная от эолита (кантальские и др.) и до неолита; некоторые употребляемые австралийцами орудия еще примитивнее, чем эолиты Европы, и найденные отдельно, никогда не были бы сочтены человеческими изделиями. Клаач видит в этом подтверждение взгляда на европейские находки третичного периода, как на человеческие орудия. Основываясь на факте одновременного существования орудий самых различных типов, Клаач протестует против возможности переноса археологической классификации Мортилье на вне-европейские страны.

Специально об австралийском бумеранге написана книга Зарга[59], где говорится о географическом распространении типов бумеранга.

Районы распространения типов лодок и плотов исследует Томас в статье «Australian canoes and rafts»[60].

В общем, изучение материальной культуры австралийцев едва лишь началось. Особенно настоятельной является здесь задача установления районов распространения отдельных типов жилища, украшений, орудий, оружия и т.п., — что даст основания наметить реальные культурные круги в Австралии.

Хозяйство австралийцев изучено пока тоже еще недостаточно. Здесь можно отметить хорошую статью А. Кнабенханса о разделении труда и коммунизме в австралийском хозяйстве[61]. Сопоставляя показания источников, автор приходит к выводу, что в австралийской хозяйственной организации есть коллективистические черты, хотя нет полного коммунизма; собирательская работа женщины есть основа хозяйства отдельной семьи, добыча же мужской охоты попадает в семью редко. Охоту автор считает сравнительно поздним культурным достижением, связанным с ростом техники, тогда как собирательство восходит к первобытной эпохе.

Этим же вопросам посвящена часть книги Малиновского об австралийской семье (о ней речь будет ниже), автор которой показывает, что семья является прежде всего хозяйственной единицей, основа которой — труд женщины, собирание растительной пищи.