Современное австраловедение: библиографический очерк, страница 17

Фрэзер посвятил австралийскому тотемизму большую часть I-го тома своего большого труда «Totemism and exogamy», 1910, при чем он, согласно своей обычной манере, излагает обстоятельно не только явления собственно тотемические, но и те, которые кажутся ему так или иначе связанными с тотемизмом: экзогамные организации, системы родства, брачные формы и т.д. Австралийский материал служит Фрэзеру основой для его теорий происхождения тотемизма, которых, как известно, он переменил за свою жизнь три: вторая и третья прямо исходят из австралийских фактов: это теория «магической кооперации», основанная на наблюдениях над центрально-австралийскими обрядами «интичиума», с одной стороны, — и теория «реинкарнации», основанная на веровании тех же центрально-австралийских племен в воплощение духов тотемических предков, — с другой. Теории Фрэзера не раз подвергались критике, особенно со стороны Э. Лэнга, указывавшего справедливо на то, что центрально-австралийские племена, у которых наблюдались данные факты, не могут быть признаны примитивными, сохранившими архаические формы. На эту критику Фрэзер ответа не дал.

Сам Э. Лэнг тоже занимался  австралийским тотемизмом[76], но только в целях показать ошибочность взгляда Фрэзера. Особенно внимательно он поэтому рассматривал тотемическую систему у аранда, окончательно опровергнув мнение об особой архаичности этой системы. Свою же собственную теорию тотемизма Лэнг строит на более общих основаниях, которых мы не можем здесь касаться.

Дюркгейм написал несколько статей[77] о проблемах, связанных с тотемизмом, главным образом опираясь на австралийский материал. В одной из них он доказывает, что экзогамия — следствие религиозного страха перед кровью, связанной со своим тотемом. В другой он останавливается на некоторых аномальных чертах тотематической системы у аранда. Но главная его работа — это «Les formes élémentaires de la vie religieuse: le systéme totémique en Australia», Par. 1912. В этой книге Дюркгейм ставит во всей широте вопрос о сущности и происхождении религии. Здесь не место останавливаться на этой интереснейшей концепции религии, отметим только, что элементарную форму религии вообще Дюркгейм видит в тотемизме, а ключ к пониманию этого последнего (и вместе с ним к пониманию происхождения всякой религии) — он, подобно Фрэзеру, хочет найти в некоторых верованиях и обрядах центрально-австралийских племен. В этом, конечно, слабое место его теории, какие бы другие достоинства она ни имела.

Книга Рохейма[78], ревностного последователя метода Фрейда, в своем роде замечательна. С прекрасным знанием материала, очень остроумно комбинируя его в своих целях, Рохейм последовательно и до конца проводит свою точку зрения, идя гораздо дальше своего учителя, который в своем «Тотем и табу» был все же более осторожен. Рохейм находит в разных районах Австралии следы и пережитки последовательных фаз биологической эволюции человеческого рода в первобытные времена, тех фаз, которые, по его мнению, характеризуются различными формами проявления libido, в частности «Эдиповского комплекса», и разными формами его подавления и возвращения. На юго-востоке преобладает, по его мнению, «негативный тотемизм» (тотемическая табуация), являющийся дериватом фазы успешного подавления libido сыновей и роста значения отцовского imago, проицируемого в тотем. На севере, напротив, господствует положительная форма тотемизма, характеризуемая церемониями интичиума, идеями тотемического воплощения, тотемическими мифами: это — продукт доисторической победы группы братьев над отцом. Здесь невозможно сколько-нибудь подробно изложить взгляд Рохейма. Достаточно сказать, что он дает свое сексуальное объяснение не только всем тотемическим идеям, но и таким элементам культуры, как погребение, магия, идеи о загробном мире, инициации, культ камней, и даже каменная техника. Выводы, полученные на австралийском материале, автор считает общезначимыми. Конечно, все эти, подчас довольно остроумные, соображения убедительны только для тех, кто и без того убежден в правильности фрейдистской методологии. Для свежего же человека приемы аргументации Рохейма, ссылающегося то и дело на взгляды своих сотоварищей — фрейдистов, как на нечто доказанное и бесспорное, или просто довольствующегося голословными утверждениями, — едва ли покажутся убедительными.