Основные этапы развития социальной философии, страница 9

31

неповторимой индивидуальности, ее "героизм" состоят в отказе от природно-человеческого, "греховного", в борьбе против всего "мирского" и "суетного", т.е. в аскетизме и монашестве. Противопоставляя телесное как конечное духовному как высшему, бесконечному, теология ориентирует индивида на единение с миром, благодаря которому его душа обретает свободу. Однако такой способ единения с миром не есть истинно человеческий, ибо он не превращает индивидов в существ самодостаточных, опирающихся на собственные силы в преодолении зла. Более того, христианин не просто смиряется перед злом, но верит, что существующее зло не может быть действительно злом, поскольку оно находится в согласии с волей божьей. В теологии и религии возведены в этический идеал самоотречение и смирение, самоуничижение и покорность, трусость и презрение к себе, т.е. все те черты, которые свойственны человеку-рабу, подавленному предопределением свыше.

Человеческая история делится Августином на мирскую и священную истории (идущие в противоположных, но взаимно неразделимых сферах), содержанием которых является борьба двух градов. Будучи в конечном счете проявлением воли бога, реализацией заранее предусмотренного им плана спасения человечества, исторический процесс начинается с творения богом перволюдей и разделяется на шесть периодов: от Адама - до всемирного потопа, от потопа - до Авраама, от Авраама - до Давида, от Давида - до Вавилонского пленения, от пленения - до рождения Христа, от первого пришествия Христа - до "страшного суда" (отделения избранных от неизбранных к спасению по произволу бога), ибо его благость в равной мере содержится и в проклятии (оно есть правосудие), и в спасении (оно есть милосердие). История человечества растворяется в библейской истории с ее "шестью днями творения" и переломным "моментом" - пришествием Христа, знаменующим собой торжество сначала христианства, а затем - "божьего царства" на земле после "конца света". Поскольку "Христос умер однажды за грехи наши", история имеет линейный характер, а не циклический, как у греков (которые стремились найти смысл в хаосе исторических событий посредством аналогии с природными циклами). Она "подобна летящей стреле, а не собаке, ловящей свой хвост". В истории есть начало (момент грехопадения, предопределивший все поколения людей к смерти и разделивший мир на два града) и конец (страшный суд" и "грядущее царство божье"), а также смысл, заключающийся в "воскресении человечества", т.е. в его жизни после смерти. История, таким образом, оказывается движением к некоей предустановленной цели, выходящей за рамки действительной истории.

32

Теологическое понимание истории содержит в себе призыв к человеку "положиться на благость бога" и устремиться к "грядущему царству божию". Это история эсхатологическая, или история, которая когда-то завершится. Но ее конец - вне истории, ибо нет конца времени. Эсхатологическое видение истории ориентировано на ожидание будущего, но не на созидание его самими людьми. Творцом всего, в том числе и человеческой души, выступает бог; человек не свободен и не волен ни в чем, даже в своей вере, которая тоже есть "дар бога". Этот дар

-      не что иное, как компенсация за потерю себя, самоотречение и нежелание
"брать жизнь в свои руки". Веря в бога, или в высшую таинственную
силу, человек невольно стремится больше полагаться на божью милость,
чем на себя - "тоненькую нить в ткани универсума". В развитом
Августином провиденциальном понимании истории и ее смысла как пути
к эсхатологическому, "грядущему царству божьему" заключена догадка
о последовательности этапов исторического процесса. Но эта
последовательность, предопределенная божественной волей, согласно В.
Соловьеву, возможна лишь при условии признания "факта воскресения
Христа". Без этого факта эсхатологическая история "представляла бы
собой ряд возможностей и не имела бы никакого смысла"... Воскресение,
т.е. действительная и окончательная победа живого существа над смертью,
есть необходимый момент этого процесса, который в принципе этим и
оканчивается, весь дальнейший прогресс, строго говоря, имеет лишь
экстенсивный характер - состоит в универсальном усвоении этой
индивидуальной победы или в распространении ее следствий на все
человечество и на весь мир"¹⁵.

Выражая требования реальной жизни в период экономического и духовного подъема, Ф. Аквинский (XIII в.) утончает и рационализирует провиденциально-эсхатологическую концепцию истории и ее смысла как движения к грядущему искуплению и царству божьему на земле. В соответствии с учением Аристотеля он рассматривает бога как "чистую форму", первопричину и цель всего существующего, не противопоставляет резко природное и социальное, разум и веру, церковь и государство. Человеческая душа разумна, но разум должен служить вере, обосновывать (доказывать) доступные ему догматы веры. При сомнении и существовании всемогущего бога или бессмертии души¹⁶ исчезает вера, а вместе с ней надежда, любовь - исчезает все. Если Августин отождествляет человека с душой, то Аквинский рассматривает его как субстанциальное единство души и тела. Человек есть не только индивид, но и личность, т.е. существо, обладающее разумной душой самосущностью), свободой воли и стремлением к вечной жизни. Как

33

духовно самосущая сущность, личность, он возвышается над государством, но как индивид (фрагмент индивидуации рода), человек подчиняется его требованиям. Однако политическое принуждение необходимо ему лишь для того, чтобы он мог "достичь жизни личности и пребывать в ней".