Основные этапы развития социальной философии, страница 15

-      XVIII вв., искали сущность человека в качествах его как природного
существа и потому практическая деятельность людей ими не исследуется,
"действительность берется только в форме объекта, или в форме
созерцания" (Маркс). Они не дошли до осознания того, что история есть
дело рук человеческих, что она творится людьми на основе объективных
социальных законов человеческой деятельности. Идея закономерного
характера человеческой деятельности впервые была высказана
итальянским философом Д. Вико (XVIII в.), обосновавшим необходимость
новой истории - науки, не тождественной "социальной физике". Но,
признавая решающее значение деятельности людей в историческом
процессе, связывая закономерную смену исторических эпох (детства,
юности и зрелости, которые проходят все народы, хотя и в разное время)

с      борьбой различных слоев общества, завершающейся общественными
переворотами, Вико объяснял закономерный характер истории действием

"высшего разума", стоящего над частными целями людей. Однако, в отличие от приверженности античных философов идее строго циклического движения истории, он полагал, что полного повторения хода вещей в исторических эпохах нет, так как история всегда создает нечто новое, и потому аналогии между различными эпохами имеют условный характер.

Главное достижение социально-философской мысли XVII - начала 19 в. - идея социального прогресса и ее поэтапная разработка. Начаьный этап разработки этой идеи связан с применением принципа историзма к анализу социальных явлений. Это позволило представить общественную жизнь, историю как последовательную смену истрических эпох, происходящую вследствие совершенствования человеческого разума, которое сопровождалось изменением форм производства и собственности. Сутью второго этапа разработки идеи

45

социального прогресса является обогащение идеи последовательной смены исторических эпох идеей закономерного перехода от одной эпохи к другой. Следствием этого явился взгляд на историю как необходимый (или закономерный) процесс, т.е. процесс, происходящий не случайно, а на основе законов естественных (согласно французским мыслителям) и "социальных" (согласно Вико). Социально-философская мысль нового времени выводила социальный прогресс из достижений человеческого разума, а смыслом истории считала создание "царства разума", соответствующего человеческой природе. В действительности это царство разума было не чем иным, как идеализированным царством буржуазии, сводящим социальное равенство к равенству всех перед законом и провозгласившим главным из прав человека право на частную капиталистическую собственность.

Вследствие сведения (редукции) социальной сущности человека к его природной основе, распространения на общественную жизнь естественных законов (законов человеческого организма) глубинный

смысл идеи социального прогресса, связанный с движением человечества в свою социальную универсальную сущность, остался втуне. Это имело историческое оправдание в том, что в машинном труде, ставшем ведущим в эпоху капитализма, на первый план выходит мерка природы, ее логика.

Хотя в конечном счете машина не теряет связи с человеком, в известной мере согласована с его физическими и психологическими возможностями, несет на себе печать его субъективности, ее собственное развитие приобретает самостоятельный характер, так как законы природы играют здесь определяющую ролью В ручном труде, напротив, орудия труда являются по существу орудиями человеческого организма, они приспособлены, "пригнаны" к органам человеческого тела, в первую очередь к руке. Машина, заменяя человеческую руку, действует по логике

той части природы, которую освоил человек. Как показал Маркс, сама по себе машина сокращает рабочее время, облегчает труд, делая мускульную силу излишней, способствует росту перемены труда и, соответственно, многостороннему развитию индивида, но ее капиталистическое

применение порабощает человека силами природы, превращает его в придаток машины, отчуждает от труда и самого себя, своей родовой сущности, собственно социального (т.е. сверхчувственного) бытия, скрытого за движением вещей, ставших товарами. Стремление буржуазии к  достижению   наибольшей  прибыли   не   позволяет  человеку воспроизводить себя как индивида во всем многообразии своих сущностных сил, придает этим силам свойства, противоречащие действительным свойствам, т.е. производит по существу подмену

46

собственно человеческих качеств природными и, соответственно, делает невозможным отношение индивидов к себе и к другим прежде всего как к цели. Частная собственность и связанная с ней эксплуатация превращает жизнь одних в средство развития других, не позволяет человеку стать для себя родовым существом.

2.4. Классическая немецкая социальная философия

Буржуазная социальная философия получает наивысшее развитие в немецкой философии, которая является вершиной и концом классической буржуазной философии, начавшейся, как отмечалось ранее, с Бэкона и Декарта. Вызов, брошенный буржуазией средневековому авторитету, оставался в силе до тех пор, пока она не добилась политического господства. К концу XVIII в. буржуазное общество достигло относительно высокой ступени, в нем уже явно обозначались свойственные ему противоречия. В Германии этот процесс осложняется теми трудностями, которые вытекают из особенностей капиталистического развития отсталой страны. Если английские и французские просветители исходили из практической потребности освобождения от феодальных пут, тормозивших социально-экономическое развитие, и шли, фигурально выражаясь, от действительности к идеям, то в Германии идейное брожение не отражалось на общественно-экономических отношениях, оказавшихся на редкость консервативными. Раскрепощение мысли по существу не доходило у них до мысли о социальном раскрепощении. Идея свободы, лишенная возможности воплотиться в действительности, отличалась абстрактно-отвлеченным, созерцательным характером и в дальнейшем вступила в конфликт с идеей национального самосознания. Восприняв с большим воодушевлением весть о французской революции, немецкие просветители, за редким исключением, признавали за ней способность гарантировать демократические свободы.