Детство польского шляхтича в первой половине XIX века (по материалам мемуаристики), страница 17

Одним из видов развлечения были прогулки – в лес, в поле, к реке. Вместе со взрослыми дети собирали цветы, грибы, орехи и ягоды[170], девочки плели цветочные венки и гирлянды[171], мальчиков вместо со взрослыми могли брать на охоту[172]. В имении одним из видов развлечения (а вместе с тем и обучения) был свой маленький садик (или участочек земли), за которым дети ухаживали – сажали цветы, пропалывали, поливали[173]. В городе детей возили на прогулки в парки, аллеи, в публичный сад. Также детей, как, собственно, и взрослых, забавляло заниматься домашними животными – птицами, собаками, белками. У Эвы Фелиньской в детстве были щеглы, которых она вместе со своей двоюродной сестрой учила пить из наперсточка[174]. Массальский в детстве много играл с собаками[175]. У Пшецлавского был ручной филин – «Можно себе представить как я, 12-летний мальчик, любил свою редкую птицу и как заботливо за ней ухаживал»[176], у двоюродной сестры Габриэлы Пузыниной, Хелены Тизенгауз, была любимая канарейка, после смерти птички безутешная хозяйка даже написала стихотворение в ее честь[177]. Пузынина вспоминает, как в 1819 году (т.е. ей было 4 года) они играли с ручными белками[178]. Есть два упоминания о том, что в усадьбе держали медвежонка[179].

Дети, росшие в городе, проводили свой досуг часто немного по-другому, чем дети, росшие в усадьбе. Так Зан описывает «достопримечательности, вокруг которых вращалось воображение минских детей до 1812 года»: «еврейка с бубликами, немец с пирожками, звонарь иезуит, сумасшедший Янек, медведи, колокольный звон в церкви, сад Карнеева, Золотая Горка[180] и архиерей Потемкин»[181]. К этому списку Корзон добавляет другие «достопримечательности», которые дети посещали во время своих прогулок: окрестности городской тюрьмы, публичный сад, окрестности монастырей, и т.д.

Дети всех времен и народов любят сладкое. В первой половине XIX века дети не знали ни жевательной резинки, ни шоколада (по крайней мере, шоколада в форме плитки). Чем же угощали детей польской шляхты в это время? Эва Фелиньская получала от служанки, чьей любимицей она была, печеные яблоки в качестве угощения[182], ксендз, навещавший семью Вендорфов, привозил для детей в качестве гостинцев грецкие орехи[183]. Эва Фелиньская пишет, что даже в праздники, на Пасху, выпечка не отличалась изысканностью: «Эта еда готовилась в значительно большем, чем принято сейчас, изобилии, но была менее изыскана, особенно кондитерское искусство, – оно стоит сейчас на более высоком уровне. <…> Главное заключалось в огромной массе дрожжевого теста, выпеченного в форме огромных булок, полных внутри изюма, с добавлением сверху миндаля. Одна часть этого теста красилась шафраном в желтый цвет, другая оставалась белой»[184]. Корзон описывает угощение, которым наслаждались минские гимназисты: «Но я бывал и свидетелем их радости, если на ужин хозяйка давала «мнихи», любимое, хотя и незамысловатое блюдо, потому что оно состояло из нарезанных грошовых бубликов, купленных у евреев, залитых кипятком с небольшим количеством масла»[185], а также упоминает пряничных петушков, которых тоже можно было купить у евреек[186]. Одынец, который сочинял за своих одноклассников стихотворные переводы для урока латыни, брал с них плату бубликами[187].

Над детьми шляхты из числа землевладельцев не нависала необходимость физического труда, кроме того, они не были, как правило, чрезмерно перегружены учебой – у них было достаточно времени для игр и развлечений. Век романтизма с его особым отношением к детям позволил ребенку быть ребенком и поступать в соответствии со своим возрастом: играть, дурачиться, воображать. «Место обитания» детей, т.е. и место, где они играли, определяло и саму природу игр – существовали подвижные, спортивные игры, игры для гостиной, ведущие свое происхождение от салонных игр взрослых, развлечения, связанные с уходом за животными и растениями. Многие развлечения, такие как посещения театра, балы, прогулки, не были специфически детскими – дети просто присоединялись в этом к взрослым. Игрушки, сами игры, а также такая детская радость, как сладости, в первой половине XIX века были незамысловатыми, тогда еще не было фабричного производства этих продуктов, поэтому детям шляхты приходилось довольствоваться тем, что есть. Но складывается впечатление, что этого было им вполне достаточно для счастливого детства.