К вопросу о социологии государства и культуры. Принципиальные основания. Социологическое понятие культуры, страница 21

А сегодня? Существуют современные демократии, в которых господствует ярко выраженная тенденция к духовному упрощению при верности нескольким сильным простым идеям в:

соединении с очень действенной заботой о материальном благосостоянии, о business и money making6' — известная американская смесь. Есть и другие (Франция), которые достигли вполне современной, высокой, свободной и гибкой духовности и завершенности своей позиции, такого уровня своих государственных деятелей, который вполне сопоставим с любой политической вершиной из практики прежних государственных форм и времен. А также иные (Англия), где при всех изменениях политических форм сохранился традиционный тип государственного деятеля, аристократа духа; эти деятели участвовали в принятии решений, хотя и в своеобразном смешении с часто неотесанными представителями деловых кругов, и все-таки сохраняли этот уровень.

Я не хочу пользоваться простой формулой: будто все зависит от отбора ведущего слоя и при демократии, и при аристократическом строе, ибо они могут обладать совершенно разными принципами отбора. Я не хочу следовать этой простой формуле здесь. Хотя она и не ошибочна, но, взятая сама по себе, является слишком внешней и потому недостаточной. Отношение духа к политике более сложно. Духовная атмосфера, традиции, история, сила духа, духовное воление нации в целом при том или ином способе выбора вождя имеют по крайней мере такое же значение для характера и духа, в котором представлена нация и формируется политика, как безусловно и достаточно важный, в известной степени технический, принцип отбора, внешнее формирование ведущего слоя.

Здесь речь идет о следующем: если даже кое-где технические принципы отбора, общественная структура, фактические элементы духа носят более решающий характер, то во всяком случае нет фаталистической зависимости духовного качества политического тела от его формальной политической структуры, будь то аристократия, демократия и тому подобное. Решающим является то, как духовное соединяется с политическим, а не политическая форма.

Исходя из этого, можно надеяться приблизиться к пониманию нашего положения. Прежде всего нужно беспощадно, не принимая во внимание какие-либо политические принципы, даже и принцип демократии, и — если придерживаться демократических взглядов — не нанося ей ущерба, констатировать все негативное, что вообще существует в отношении между духом и политикой в современности и особенно остро ощущается у нас, в Германии. По существу это негативное хорошо известно: господство над волей к власти в политике чуждых духу экономических сил, подчинение чисто политической воли к власти бездуховному, склонному к экспансии национализму, сложившемуся на той или иной основе, искажение изначально духовных концепций и благородной национальной идеи. И тому подобное.

Ко всему тому, что существует везое, у нас присоединяется особая парализованность политического воздействием духовного. Отсутствует сплоченный слой вождей, который сегодня мог бы быть носителем еще жизнеспособной великой политической традиции, как в Англии (несмотря на все отклонения, происшедшие со времен Фокса и Питта) или во Франции, где он был необыкновенно талантливо создан в рамках Третьей республики после последнего поражения Наполеона. Именно этот новый французский слой ведущих деятелей, созданный в рамках демократии, использовав все ошибки послебисмарков-ской дипломатии, всю бездуховность и театральную экзальтированность наших наиболее выдающихся политических деятелей, поставил нам мат и изолировал нас в Европе, пока мы, наконец, после этого мата с нелепым грохотом не вверглись в войну. Фактически мы жили перед войной в условиях ужасного, вероятно, исторически единственного в своем роде расхождения духа и политики. У наших политических руководителей был сломан хребет чрезмерно мощной волей Бисмарка. У нас были подступы к образованию одновременно духовно и политически ведущего слоя со времени Немецкого национального союза. Этот слой в своих последних представителях, как правило консервативных, стал закосневшим и неплодотворным, надломленным и беспомощным, даже сохраняя присутствие духа и не изливая по-лакейски, как некоторые люди, свои настроения, что подходит больше комнате для прислуги, чем политике. Конечно, нелегко возместить в короткое время потери.