Н.С.Хрущев, Й.Броз Тито и венгерский кризис 1956 года, страница 15

Югославское руководство, пытаясь выйти из крайне нежелательной для него ситуация, уведомило 4 ноября о происшедшем советскую сторону и заверило, что югославы будут пытаться повлиять на Надя, чтобы он дезавуировал свое последнее заявление и, наоборот, сделал заявление о поддержке правительства Кадара*'. Одновременно Солдатичу были даны инструкции постараться уговорить Надя на это и воспрепятствовать тому, чтобы он и члены его группы вели какую-либо деятельность и

55            См. СЛитяку 1. Ма8уагог5% 1956... - КбИагка^, 1992, № 25, 81 о№.

56                 А^ Г. 507, СК 5Ю, 111/67.

57            ССВК, с. 582, 623, А1, Г. 507, СК 5Ю. IX. П9/1-95, 1. 14, 64-65; ЦХСД. ф. 89, пер. 45, док. 84, с. 21.

58            Маеуаг-^оьг!^ карс^оЫок 1956..., 159о1<1. ю 1ЬМ., 160 оМ.

60 ССВК, с. 582.

23

установили какой-либо контакт вне миссии6'. Однако советское руководство ответило

4                   ноября Белграду, что ввиду изменившегося положения, в обстановке, когда правительство Надя уже устранено и провозглашено создание правительства Кадара, считает выступление Надя не нужным, а предлагает выдать Надя и его группу советским войскам, которые передадут их правительству Кадара62. Кроме того в адрес Тито, Ранковича и Карделя была отдельно направлена телеграмма за подписями Хрущева и Маленкова, содержание которой было, очевидно, рассчитано на то, чтобы быстрее добиться от югославов выдачи Надя и остальных. В телеграмме, полученной в Белграде 5 ноября, говорилось об успешном подавлении "контрреволюции" в Венгрии и всячески подчеркивалось, что эта акция была проведена так, как было ус-ловлено на брионской встрече, и что результаты встречи произвели самое лучшее впечатление на президиум ЦК КПССЙ3.

Советское требование ставило Белград в тупиковое положение: с одной стороны, югославское руководство отнюдь не хотело ссориться с Москвой, а с другой - оно не могло себе позволить выдачу Надя и его товарищей советским военным властям или правительству Кадара из опасения серьезной дискредитации в глазах собственного народа и внешнего мира. Поэтому 5 ноября в послании за подписями Тито, Карделя и Ранковича на имя Хрущева содержалось лредложение об отправке Надя и остальных в Югославию64. Но в ответном послании Тито, Карделю и Ранковичу, которое было утверждено президиумом ЦК КПСС 6 ноября, Хрущев от имени советского руководства категорически отверг это предложение. Он апеллировал к брионской договоренности и предупреждал( что югославская позиция в пользу отправки Надя в Югославию может быть истолкована как проявление скрывавшейся солидарности Белграда с политикой Надя и способна нанести непоправимый ущерб советско-югославским отношениям". Это была достаточно прозрачная угроза.

Еще раньше югославы, как видно, восприняли в качестве угрозы происшедший

5             ноября инцидент, когда в здании югославского дипломатического представительства в Будапеште его сотрудник Миленко Милованов был убит в результате выстрелов из советского танка. По этому поводу правительство Югославии сразу же выразило решительный протест послам СССР в Белграде и Будапеште. Причем государственный секретарь по иностранным делам Югославии Коча Попович поставил перед Фирю-биным вопрос, куда такие действия советской стороны могут привести66. Подобная постановка вопроса содержала в себе намек на подозрения о возможности умышленных действий. Если действительно такие подозрения у югославов возникали, то их могли укрепить слова, сказанные Фнрюбиным 7 ноября Добривое Видичу, заместителю Поповича, Согласно отчету Видича, советский посол в разговоре с ним с глазу на глаз, заверяя, что из-за трагедии с Миловановьш "ему стыдно смотреть в глаза" югославам, добавил, что "он пишет Москве свое мнение, не стесняется, но не он решает дело"67. Мичунович, который смог заявить протест в связи с гибелью Ми-лованова непосредственно министру иностранных дел СССР Д.Т. Шепилову только 7 ноября, вынес от беседы с Шепиловым мрачное впечатление, сочтя, что министр демонстративно игнорировал югославские претензии^. Советская запись беседы подтверждает, что она была довольно напряженной, хотя и не в такой степени, как