Оноре Бальзак. Детство, отрочество, юность, страница 18

«Если тебя любили в Париже, там надо и умереть». И Бальзак возвращается в конце мая на улиц/ Фортюне (по иронии судьбы, ее название означает «счастливая»), возвращается умирать. К счастью, он не знает, что обречен. Согласие Эвы его воодушевило. Накануне зенча-чия он пишет матери и дает подробнейшие указания, каким образом должен быть убран дом к их приезду. Он велит ей пойти к торговцу цветами на Елисейских полях и начать декорировать дом. «Позаботься, чтобы он принес действительно красивые цветы, и требуй с него как можно строже. Вот как нужно украсить дом: во-первых, подставка для цветов в первой комнате, во-вторых, в японском салоне, в-третьих, две жардиньерки из африканского дерева на камине, в серой комнате под куполом, в-четвертых, две большие цветочные вазы на площадке лестницы и в вестибюле и, в-пятых, маленькие деревянные цветочные ящики, которые стоят на подставках, собранных Феше».

Он делает эти распоряжения, а болезнь вершит свое разрушительное дело: резко ухудшается зрение, перед глазами — черная пелена: «Еле разбирая буквы, я нацарапал тебе это письмо. Болезнь глаз не позволяет мне ни читать, ни писать».

В Париж Бальзак прибыл в ужасном состоянии: он задыхается, теряет сознание. Доктор Наккар в отчаянии — в организме его друга идет необратимый разрушительный процесс. Постельный режим после мучительной дороги, лекарство, заботы Эвелины, которая на этот раз не отходила от больного, приносят обпегчение. Бальзаку кажется, что он на грани выздоровления. Он даже рискнул съездить в таможню получить багаж. При этом он разминулся с Теофилем Готье, который, уезжая в Италию, зашел проститься. Бальзак диктует короткое письмо другу, это последнее письмо в его жизни. «Сегодня я избавился от бронхита и болей в печени. Итак, можно говорить о некотором улучшении. На мою основную болезнь, поразившую сердце и легкие, назавтра готовится врачебная атака. Это внушает мне большую надежду на выздоровление. Но все же я должен по-прежнему лежать молча и без движения, подобно мумии, и это продлится еще не менее двух месяцев. Пишу вам этот отчет о своей болезни,  так как  очень  ценю вашу •дружбу,   особенно   теперь,   в   одиночестве...»

Одиночество время от времени нарушается. Среди посетителей — Виктор Гюго. Они долго говорили о политике. Гюго, который все же стал депутатом летом 1848 года, рассказывал Бальзаку о последних событиях. Правительство уничтожило избирательное право, приняло новый «драконовский» закон о печати, а сейчас готовится пересмотр конституции. Президентские полномочия Луи Бонапарта истекают через год, вот бонапартисты и добиваются пересмотра конституции, хотят отменить статью, согласно которой одно и то же лицо не может быть избрано президентом повторно. Бальзаку понятны опасения Гюго, похоже, зреет заговор против республики. Впрочем, он это предвидел.

—      Нельзя       допустить, — горячится       Гюго, — чтобы Франция оказалась захваченной врасплох и в один прекрасный день обнаружила, что у нее неведомо откуда взялся   император.

Бальзак считает, что нынешний президент не тот человек, который нужен Франции. Тот факт, что Луи-Бонапарт справлялся о его здоровье, не влияет на его мнение.

Он, по-видимому, всегда так встревожен, что зачатую отвечает «да» вместо «нет» и по большей части не понимает   того,   что   ему   говорят.

Он еще покажет когти, этот маленький племянник большого дяди! — мрачно резюмирует Гюго.

Это была их последняя беседа. Бальзак хотел, чтобы Гюго непременно осмотрел его картины, сам он на чудовищно распухших ногах не мог дотащиться до ротонды и наказывал жене непременно проводить туда гостя. Гюго запомнил пышное убранство гостиной на первом этаже, где на консоли против камина возвышался огромный бюст Бальзака работы Давида д'Анже. Скульптор преувеличил высоту лба, желая подчеркнуть могущество мысли писателя, умещавшего в голове целый мир.

Второй раз Гюго посетил дом Бальзака поздним вечером 18 августа. Ему долго не открывали. Наконец плачущая служанка отворила дверь: «Он умирает. Барыня ушла к себе. Врачи еще вчера отказались от него».