Давайте заглянем, например, в область биологии, называемую эмбриологией. Здесь мы встречаемся с законом, который |.ыл назван Геккелем “основным законом биогенезиса” (“das biogenetische Grundegesetz”). Геккель не был первооткрывателем этого закона, он был открыт до него Карлом-Эрнстом фон Бэром. Но Геккель поместил закон биогенезиса в центр биоло-(ических проблем. Закон утверждает, что в процессе своего эмбрионального развития организм должен пройти через все ie различные стадии, которые в процессе эволюции были пройдены всем видом в целом. Онтогенез является укороченным повторением “филогенеза”; развитие отдельного существа подчиняется тем же принципам, что и вся история развития того или иного вида. Однако даже если мы принимаем принцип биогенеза за истину, мы, тем не менее, не можем сопоставлять его с точными законами классической физики. Он не является “законом” в точном логическом смысле, в нем допускается множество исключений. Но мы можем рассматривать его как руководящую максиму, как регулятивный принцип биологических изысканий, который, тем не менее, выявляется только с введением в биологию новых “морфологических” понятий, созданных в целях классификации и сравнения биологических “форм”. Мы должны сначала определить, что собой в видовом отношении представляют рыба, птица, млекопитающее, для того чтобы решить, в какой временной последовательности эти формы следуют друг за другом в онтогенетическом и филогенетическом процессе.
Для определения этого методологического различия мы, вероятно, можем сказать, что физика и химия стремятся к объяснению природных явлений, а цель биологии состоит в их описании. Но сами по себе термины “объяснение” и “описание” не лишены двусмысленности. Необходимо тщательно разграничить их употребление перед тем, как пользоваться ими для решения наших проблем. Многие современные физики вообще предпочитают не употреблять термин “объяснение”, который, по их мнению, имеет некий метафизический смысл. Кирхгоф объявляет, что даже применительно к механике мы не можем говорить об “объяснении” феномена движения. Согласно его теории, механика не ставит перед собой никакой иной цели, кроме описания этого феномена, причем по возможности более кратким и недвусмысленным образом. Я не хочу оспаривать это мнение. Здесь для нас имеют значение только те средства, которые привлекаются наукой в целях такого описания.
Например, с логической точки зрения в перспективе общей теории познания описание, сделанное с помощью системы дифференциальных уравнений, означает нечто совсем другое, чем те описания, которые существуют в биологии, — описания, произведенные классификационно-морфологическим способом. Рассуждая в общем, можно сказать, что физические процессы объясняются с помощью метода логической или математической дедукции. А это означает, что все разнообразные классы явлений сводятся к универсальным законам, которые этими явлениями управляют. Если вы принимаете ньютоновскую теорию всемирного тяготения, вы допускаете, что все тела, движущиеся под влиянием силы тяготения, должны описывать в своем движении определенные орбиты — в форме круга или эллипса, гиперболы или параболы. Форму орбиты можно вывести, исходя из общего принципа, и если вы принимаете этот принцип — она объявляется единственно возможной. Однако в биологии мы всегда должны руководствоваться теми теориями и законами, которые, не вступая в противоречие с каким-либо известным законом физики или химии, не сводимы к принципам этих наук и нуждаются в другом эпистемологическом основании. Я думаю, что то же самое характерно и для истории.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.