Однако не только действия эго могут быть источником конфликта. Он может быть навязан актору из-за плохой интеграции самой социальной системы. Не всякая недостаточная социальная интеграция относится к этой категории, возможны, например, конфликты между группами с неперекрывающимся членством. Но даже здесь в том, что касается модели, может возникнуть ролевой конфликт из-за того, что лишь часть ролевой модели, определяющей участие в каждой группе, оправдывает ожидания противоположной группы. Это, например, может быть в случае взаимоотношений белых и черных на Юге (и в менее обостренной форме на всей территории Соединенных Штатов). Это может быть ролевой конфликт, в котором белый человек в своей роли американского гражданина обладает интернализированными универсалистскими ценностями общества в целом, “американским кредо ”, и в то же время как житель Юга разделяет модель “превосходства белых >>. Конфликт может быть, однако, смягчен тем, что относительно редко ему приходится действовать в ролях, где значимые другие имеют по отношению к нему конфликтные ожидания, и, таким образом, у него нет необходимости прямого выбора. Он поступает согласно универсалистским ценностям в определенных ситуациях, например, с белыми коллегами в профессиональной сфере, и согласно партикуляристским ценностям в ситуации столкновения черных и белых. Такая сегрегация необходима для того, чтобы свести к минимуму напряжение. Эту ситуацию можно рассматривать как главное основание раздражения Юга против “северного вмешательства ” в расовую проблему. Оно влечет за собой активный конфликт ожиданий значимых других, чьи различия трудно не принять во внимание. Это способствует принятию решения, которого благодаря сегрегации контекстов можно было бы попытаться избежать.
Значение ролевого конфликта как фактора происхождения алиенативной мотивации должно быть ясным из всего сказанного выше. Подверженность ролевому конфликту является очевидным источником напряженности и фрустрации, создавая, таким образом, ситуацию, не совместимую с гармоничной интеграцией личности и интерактивной системы. Это могут быть внешние фрустрации, внутренние конфликты или то и другое, в острых случаях обычно и то и другое. Действительно, на интерактивном уровне, если не на полностью развитом уровне социальных ролей, подверженность конфликтным ожиданиям определенного рода может считаться общей ситуацией, лежащей в основе развития амбивалентных мотивационных структур с их проявлением в форме неврозов, отклоняющегося поведения и пр.
Когда, тем не менее, элемент конфликта присутствует на уровне институциализированных ролевых ожиданий, вводится добавочный элемент, который может иметь большое значение. Тот факт, что обе стороны конфликтующих ожиданий являются институциализированными, значит, что существует основание для легитимных требований со стороны обеих моделей. В отличие от алиенативной потребно-стной диспозиции, которая открыто осуждается моральным чувством, общим для эго и другого, и влечет за собой чувство стыда и вины, здесь имеется возможность оправдания как алиенативной, так и изначальной конформной мотивации.
На одном уровне это является фактором усиления внутреннего конфликта и, таким образом, вызывает усиленное давление механизмов защиты и приспособления. Примером может служить “чувствительность >> жителей Юга по отношению к внешнему вмешательству. Но обратной стороной интенсификации конфликта является то, что в определенном смысле защита против открытой девиации существенно слабеет, если алиенативная потребностная диспозиция (с точки зрения одной из имеющихся моделей, с которой связаны ожидания) приобретает легитимные основания. Здесь ослабляется как внутренняя санкция, так и санкция со стороны значимых других. С другой стороны, ролевой конфликт может оказаться очень важным источником мотивации, ведущим к социальному изменению благодаря определенной недетерминированности мотивационного базиса установленного порядка, включающего в себя возможность мотивационно признаваемых альтернатив. Но, с другой стороны, эта возможность Так опасна для стабильности данной институциональной системы, что можно считать одной из главных функций механизма социального контроля противостоять закреплению требования легитимизации проявлений потребностей диспозиции, которая алиенативна относительно главных институционализированных моделей социальной системы. Конечно, установление подобной “функциональной потребности ” социальной системы никоим образом не объясняет связанных с этим актуальных структур и процессов. Но это должно обратить наше внимание на определенные моменты мотивационного равновесия социальной системы, так чтобы в поле зрения оказались некоторые проблемы детерминации процессов, которые иначе могут ускользнуть от внимания.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.