"Группизм"здравого смысла. Переосмысление и реальность этноса. Групповость как событие. Конструирование группы, страница 12

Отметить низкий уровень групповости в Cluj и то, что между организациями и группами, которые они якобы представляют, лежит пропасть, - не значит предположить, что этнос - нечто не существующее в этом случае или что это единичный феномен. Для понимания того, как действует этнос, можно начать не с румын и венгров как групп, а с румын и венгров как категорий. Это предполагает иной набор вопросов, чем когда мы начинаем с групп. Обращаясь к группам, мы спрашиваем, чего они хотят, требуют или к чему они стремятся; как они воспринимают себя и других; как они взаимодействуют с другими группами. Мы почти автоматически используем субстантивистский язык для отнесения идентичности, деятельности, интересов и желаний к группам. Напротив, обращаясь к категориям, мы фокусируемся на процессах и отношениях, а не на сущностях. Мы выделяем, как люди и организации действуют в этнических и национальных категориях; как такие категории используются для осуществления и организации процессов и отношений; как они институционализируются и с какими последствиями. Нам предложено узнать, как, почему и в каком контексте этнические категории используются - или не используются - для осмысления проблем, затруднений, артикуляции общности и приобщения, идентификации, формирования историй и самопознания.

Рассмотрим здесь всего лишь два из множества способов использования категориально ориентированного подхода к этносу в Cluj. Во-первых, обыденное представление о культуре, социальной реальности и положении в ней кого-либо по большей части вокруг этнонациональных категорий!23). Это включает знание своей этнокультурной принадлежности и этнокультурной принадлежности другого, а также способность относить незнакомых людей к этнонациональным категориям на основе таких признаков, как язык, акцент, имя, одежда, прическа и даже фенотип. Отсюда необходимо знание того, как выглядят представители тех или иных категорий'24), как они обычно ведут себя и как включенность в этнонациональные категории влияет на различные сферы жизни. Подобное знание оформляет повседневное общение, истории, которые люди рассказывают о себе и о других, и дает уже готовые объяснения происходящих событий. Для венгров, например, определение незнакомого человека как венгра или румына может управлять тем, как с ним будут общаться, на каком языке, в какой манере; для собеседника-венгра выберут более личный стиль общения. Или для румын определение двух человек, говорящих по-венгерски в ситуации многоязычного общения, как венгров дает уже готовое объяснение их поведение. Обыденное знание подсказывает, что эти люди составляют 'bisericuta' [буквально: маленькую церковь] такими же, как они, и исключают из общения румын, как только появляется такая возможность. Или опять же про венгров:


категориально оформленное обыденное знание предлагает готовые образцы понимания различия в образовательных и экономических возможностях как структурированного этнически. Эти различия объясняются тем, что венграм известно об этнонациональностях в отношении ранжирования, признания, приема на работу, продвижения по службе и увольнения; все это подкрепляет расходе мнение о том, что «мы [венгры] должны работать в два раза больше», чтобы получить то же самое [Feischmidt 2001; Fox 2001]. Эти и многие другие примеры показывают, что этнос - в существенной части - является когнитивным феноменом, способом видения и интерпретации мира; и в этом смысле он действует в и черезкатегории и категориальное обыденное знание.

Этнические категории регулируют также формальное и неформальное познание и признание. Они не только структурируют восприятие и интерпретации в ситуациях повседневного общения, но и регулируют поведение через официальные предписания и организационную деятельность. Таким образом, этнические (и иные) категории могут быть использованы для резервирования прав, регулирования деятельности, распределения вознаграждений и наказаний, конструирования специфических институтов, идентификации частных лиц как носителей категориальных свойств, «просвещения» населения или, на худой конец, искоренения нежелательных элементов*25).