Рукоположение женщин в Православной церкви, страница 30

Contacts, n. 146(1989), pp. 109-124. Это текст выступления профсччч>-ра Эрпксона на встрече на Родосе в 1988 г.

⁷- Монах Восточной церкви. «Sois mon pretre», in: LOffruitdf lilurgique. Paris, Cerf, 1988, pp. 72-73.

собрание  – «икона Христа». Но икона  – не портрет с натуры, а священник – не икона в буквальном, техническом смысле слова, которое исключает всякое трехмерное изображение. Священник указывает на невидимое духовное присутствие  – через Духа Святого –единственного Великого Священника, Христа, повторяя слова Спасителя во время Тайной вечери, совершая жесты, которые Он совершал. Именно Ему, по выражению Иоанна Златоуста, приводимому епископом Каллистом Уэром, «он предоставляет свой язык и свои руки»⁷³. Почему этот язык, эти руки не могут быть языком и руками христианки, крещеной, миропомазанной, вступившей в евхаристическое общение, то есть христианизированной в глубинном смысле православного христианского посвящения через причастие Помазаннику Святого Духа по преимуществу,  – Христу?⁷⁴ Ни понятия веры, ни соображения богословского порядка не мешают церкви рукополагать, то есть благословлять христианку на исполнение служения, которое выражает священство, общее для всех крещеных и указывает на его единственный божественный Источник. К этому нужно добавить, что евхаристия  – не только воспоминание; она  – и предвосхищение трапезы в грядущем Царстве. Присутствующий Христос  – это Христос, воскресший и сидящий одесную Отца, то есть вернувшийся в ту сферу, где категории мужского и женского пола если не устранены, то, во всяком случае, изменены и преображены.

Можно возразить, что мужская сущность священника важна не сама по себе, как исихобиологическая реальность, но в своем символическом значении. Через пресвитера она указывает па Христа, Жениха церкви⁷⁵. Но не отразилась ли в таком толковании та культура и то состояние знаний, которые изжили себя?

Быть может, спрашивает Эриксон, одностороннее подчеркивание культурного символизма и литургической роли священника отвлекает внимание от других важных аспектов священнического служения, подробно разработанных отцами церкви? В учении отцов священник «не только hiereus(священник)⁷⁶, но также proestos(предстоятель), prestanienos(предстоятель), didascalos(учитель), mislagogos(тайноводитель), latrostespsyches(служащий дутам)»⁷⁷. Пресвитер-епископ возглавляет евхаристию именно как руководитель и пастырь общины. Неужели женщина не способна воспринять эту харизму пастырского руководства? Такое мнение противно и духу Христа, и , как подчеркивает Верна Харрисон, антропологии отцов. Великие умы древней церкви признали, что иерархия духовных даров не имеет ничего общего с половой принадлежностью.

Среди ближайших соратников апостола Павла были женщины – Фива, Прискилла, Юния и другие. Василий Великий и Григорий Нисский называют свою сестру Макрину «учителем», didascalos. Для младших братьев она была, по их выражению, и матерью, и отцом. Культурный контекст той эпохи не разрешал институционально выразить такое духовное равенство. Сегодняшний контекст ему благоприятствует, хотя бы в рамках западной культуры. Как недавно напомнил митрополит Иоанн Зизиу-лас, православие не может оставаться чуждым этой культуре. По его словам, «западное православие» должно «связать предание с проблемами современного западного человека, которые все больше и больше становятся проблемами всего человечества»⁷⁸. Среди этих проблем одна из важнейших –установить подлинное партнерство между женщиной и мужчиной, без ущерба для их личности.

Заключение

В контексте громадных и часто хаотических культурных изменений, многие из которых последовали за порой застоя, перед православными церквами стоит вопрос о рукоположении женщин для общественного священнослужения. Они вправе пожелать ответить на призыв, опираясь на собственное достояние и доказывая, что умеют отличать сущность церковного предания от его исторических и культурных аспектов.

Вдохновляясь примером отцов церкви, которые в свое время противостояли вызову греко-римской культуры, они должны принять вызов современного мира, о чем уже в XIX в. просил великий русский богослов и непризнанный пророк Александр Бухарев⁷⁹. Ситуация требует от пастырей церкви и осторожности, и мужества. Будем молиться, чтобы Господь послал им эти качества.

'<•'' Проповедь 77 об Иоанне, гл. IV (PG 59, -172;; К. Ware, op. rit. (n 22), p. 23.

^7/1 См. об этом у Монаха Восточной церкви, Introduction, pp. 77-78.

^7Г> См.: V. Harrison. Orthodox Arguments (n. 63), pp. 17-21.

⁷¹¹ Кстати, как замечает профессор Эриксон, употребление священнического словаря в христианском служении появилось постепенно и довольно поздно.

⁷⁷ J. Erickson. LapuKtrise(n. 68), pp. 110-111.

^7S См. у митрополита Пергамского: J. Zizioulas. Communion et anlerite, in: Contacts, n. 166 (1994) pp. 106-123; а также SOP: n. 184 (Janvier 1994).

⁷⁹ См. Ё. Behr-Sigel. AlexandraBoukharev. Untlieologiendel'Egliseorthodoxe russe en dialogue avec le monde modeme. Paris, Beauchesne, 1977.

Православное богословское отношение к рукоположению женщин только начинает формироваться. Оно постепенно проясняется в диалоге как внутри Православной церкви, так и между православными богословами и представителями других церквей. Однако в таком диалоге участвует меньшинство, представленное в основном западными богословами. Между этим ограниченным кругом и православным народом  – огромный разрыв, особенно в странах Восточной Европы. Как и в первые века христианства, те, кто уже освободился во Христе от стереотипов и табу, не должны смущать «слабых», которые могут оказаться «сильными» в чем-нибудь другом. Но не нужно поддаваться смущению, которое сеют западные фундаменталисты – обскуранты, среди которых есть и люди с Запада, недавно перешедшие в Православную церковь.

Решение о рукоположении женщин неизбежно привело бы к расколу в Православной церкви. Учитывая такую опасность, смирим свое нетерпение. Самый важный духовный дар  – любовь, а она «долготерпит» и «всего надеется» (1 Кор 13: 4-7).