Мыслящий христианин – это человек, ожидающий Духа Святого. Столкнувшись с разногласиями в вопросе о женском священстве, возьмем за образец поразительный женский образ, нарисованный в апсиде многих православных церквей: Богоматерь Оранта (молящаяся) призывает Утешителя, воздевая руки к небу. Представим себе и чувства, связанные с действием Духа в нас – страстное ожидание, примиряющую надежду. Как говорил о. Павел Флоренский, «типичное, – что мне представляется, – это именно ожидание, надежда, но только кроткая и умиренная»86.
85 «The Priesthood in Patristic Teaching», in: The Place of the Women in the Orthodox Church, p. 115.
ж> Столп и утверждение истины. Письмо ятое. Москва, 1990, с. 129.
Элизабет Бер-Сижелъ
Женщины в Православной церкви
О таинственная Православная церковь (...), церковь контрастов, столь консервативная и одновременно столь свободная, столь привязанная к ритуалу(...) и столь живая. Церковь, в которой драгоценная жемчужина Евангелия хранится порой под налетом пыли (...), но которая, как никакая другая, умеет воспевать пасхальную радость».
Яркой иллюстрацией контрастов, о которых пишет известный православный мыслитель нашего времени архимандрит Лев Жилле, более известный под литературным псевдонимом «Монах Восточной церкви», может служить положение женщин в православии. Здесь пересекаются и сталкиваются раскрепощающая Евангельская весть и архаичные табу, спиритуалистская и персоналистская богословская антропология и домостроевские стереотипы, унаследованные от патриархальных сообществ. Женственность, одновременно суровую и нежную, излучают иконы Божьей матери, которые можно встретить повсюду. Но доступ в алтарь для женщин закрыт. Возвестившие первыми о воскресении Христа жены-мироносицы с того пасхального утра почитаются в православных церквах как «апостолы апостолов». Но чтение Евангелия во время общего богослужения доверяется только священнослужителям-мужчинам. Перечисление можно было бы продолжить. Между тем под корой архаичных обычаев и обрядов дремлют вешние воды. Так или иначе, православные христианки сегодня, как и вчера, активно участвуют в жизни церкви. Соприкосновение с горькими реальностями наших дней способствует пробуждению самосознания. Призыв к тому, чтобы различать (и это особенно касается роли, отводимой женщинам) живую традицию и закосневший традиционализм, начертан на знаменах времени. Будет ли он прочитан? Последуют ли ему?
Общее призвание всех крещеных, будь то мужчины или женщины, пророчески декларируется во всех таинствах христианского посвящения, совершаемых в Православной церкви, ибо они доступны всем, независимо от пола, и их обрядовая часть глубоко символична. Погружение в воду в крещении означает переход, рождение для новой жизни, единение с Христом в его смерти и воскресении. Напечатление Святого Духа, миропомазание (или конфирмация) соделывает каждого и каждую, как поясняет «Монах Восточной церкви»1, помазанником Божьим, которому даровано общение через посредство Святого Духа с помазанником по преимуществу, Иисусом Христом: «Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал 3:27), поет хор, когда, облаченная в крещальное одеяние новокрещеная, как и новокрещеный, вводится в евхаристическое сообщество, видимое Тело Христово, членами которого она и он только что стали. Однако, в этот самый момент, когда всякое разделение кажется упраздненным, совершается обряд, который входит в противоречие с этой декларацией: крещаемый мужского пола вводится в алтарь, расположенный за иконостасом. Для женщин и девочек эти врата остаются закрытыми. Сегодня все больше православных христианок проявляют недовольство в связи с этим дискриминационным обрядом. Порой даже добиваются его пересмотра.
Что говорят по поводу роли женщин творения святых отцов, глубоко почитающихся в Православной церкви2 ?
Выдвигаемое против отцов церкви обвинение в женоненавистничестве исходит прежде всего от западных феминисток, ссылающихся на латинскую традицию от Августина до Фомы Аквин-ского и Бонавентуры. Кое-кто из православных присоединяется к этому хору, например специалистка по византийской гимнографии, американка греческого происхождения Ева Катафигьо-ту-Топпинг3 и представительница румынского богословия Анка Манолах4 . Со стороны православия наиболее серьезно тема полов в антропологии греческих отцов церкви раскрывается в статье Верны Харрисон «Женское и мужское начало в богословии каппадокийских отцов церкви»5 . Подлинные основатели право-
1 «A Monk of the Extern Church», in: Orthodox Spirituality. London, 1945,p. 64-65 (Introductiona bspirituatite orhtodoxe, Paris, DDB, 1983, p. 77-79).
2 См.: FranceQuere. LaFemmeetlesPeresderEglise. Paris: DDB, 1997.
3 E. Katafygiotu-Topping. Holy Mothers of Ortodoxy. Minneapolis, 1987.
4 A. Manolache. «"Othodoxy and Women", dans Jeanne Becher» (edit.), in: Women, Religion and Sexuality. Geneve: WCC, 1991.
5V. N. Harrison. «Male and Female in Cappadocian Theology», in: Journal of T/wological Studies. Oxford, 1990-8. Voiraussi Contacts, n. 179,1997-2.
славной богословской антропологии каппадокийцы Василий Кесарийский (Великий), Григорий Назианзин (Богослов) и Григорий Нисский, так же как после них Максим Исповедник, утверждают онтологическое единство человечества в различии мужского и женского начал, единство, лежащее в изначальном порядке вещей. Этот порядок был нарушен грехом, который является, по сути, разделением, но восстановлен во Христе, в его домостроительстве Спасения. В основе их антропологического рассуждения лежат Быт 1: 27-28 и Гал 3: 27-28. «Женщина, равно как и мужчина, удостоена чести быть созданной по образу и подобию Божьему. Обе природы, мужская и женская, имеют одинаковое достоинство», – отвечает Василий своей собеседнице, пребывавшей, очевидно, в сомнении (Обустроении человека, беседа, 1:18). Комментируя славословие крещению из Послания к Галатам, он говорит об образе Христа, присутствующем во всех крестившихся. Он (этот образ) выше всех различий по национальному, социальному или половому признаку: «Как в портрете императора красота лика преображает его, делая несущественным, из какого материала он сделан – из дерева или из золота» (трактат «О крещении», цитируемый В. Харрисон). Резюмируя богословскую антропологию каппадокийских отцов, Григорий Богослов провозглашает: «Один Создатель у мужчины и у женщины, одна глина, один образ, одна смерть, одно воскресение» (Слово, 37:6).
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.