Еще одна тема, которую нужно рассмотреть для полной картины домашнего воспитания – это, собственно, сам дом и округа, которые составляли почти весь детский мирок до лет 8-10, до того, как дети отправлялись в школу. Авторы мемуаров провели свое детство либо в имении, либо в городе. Почти ни у кого из них не было даже такой роскоши, как собственная комната[67], чаще всего они делили ее по крайней мере с еще одним ребенком, близким им по полу и возрасту, иногда с несколькими детьми, иногда с няней, иногда даже с кем-то из взрослых членов семьи[68]. В тех шляхетских усадьбах, где дети учились дома, была специальная комната для занятий, но бывало, что дети спали, играли и занимались в одной и той же комнате. Например, Эва Фелиньская так описала «среду обитания» в Голынке: «Так называемая детская, пристроенная в углу дома в виде крыла, служила нам для учебы, и одновременно была спальней моих двоюродных сестер и гувернантки. Две железные кровати, на которых спали сестры, были отгорожены картонной ширмой с цветами чудовищных размеров на белом фоне. Кровать гувернантки стояла возле противоположной стены. Середину комнаты занимал большой деревянный стол <…> Что касается меня и детей гувернантки, то мы только днем собирались в детской для совместной учебы, а на ночь уходили в новый флигель, где мы занимали две комнаты, и там оставались под присмотром старой Понтус, которая вынянчила всех детей дяди и тети, а при них вырастила и собственных, и на старости доживала свой век на чужих хлебах»[69].
В детской могла стоять детская мебель – шкафчик, комод или сундук с детской одеждой, шкаф с детскими книгами[70], какими-то детскими вещичками, игрушками[71]. Не все дети могли похвастаться большим количеством личных вещей. Комната матери часто находилась возле детской для того, чтобы она могла лучше следить за процессом их воспитания[72], но так было не всегда, дети могли жить и отдельно, в каком-нибудь флигеле или на верхнем этаже[73]. Комната главы семьи, особенно кабинет, была особой территорией, куда не положено было ходить детям, особенно маленьким[74]. Зато в их распоряжении был двор, сад, у некоторых девочек был свой участочек земли, свой маленький садик[75]. Можно было ходить гулять в лес, в поле, на реку[76]. В городе дети тоже могли гулять, но, например, девочки из семьи Гюнтеров узнавали жизнь города только из окон дома или экипажа, и гуляли только с взрослыми, в парках, по аллеям, а Корзон в детстве знал каждый уголок Минска и его окрестностей, где он играл сам и с друзьями.
Таким образом, в жизни ребенка из шляхетского сословия семья играла очень важную роль. Несмотря на существование нянек, гувернанток и гувернеров, с которыми дети могли проводить большую часть времени, дети и родители все же достаточно много и тесно общались. Вполне возможны были доверительные отношения между родителями и детьми, и ребенку, как правило, уделяли внимание (хотя и не такое, как сейчас, в современном обществе). Дети, однако, никогда не были в центре внимания или на первом месте для взрослых. Их выделяли в отдельную группу, и существовали определенные правила для этого детского мирка, у детей были свои права и обязанности и свое место в этом обществе.
Детство, а также отрочество – это время, когда человек учится, получает определенное образование. В этот период его жизни именно учеба является его главной обязанностью (по крайней мере, такова ситуация для детей элиты). В отличие от детей крестьян, торговцев, мещан, у потомства шляхты были несоизмеримо большие возможности в вопросе получения образования. Как они были использованы, как долго учили детей и подростков, чему и как их учили, каковы были особенности польского шляхетского образования в первой половине XIX века?
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.