Сама система обучения была довольно простой и незамысловатой: почти все нужно было заучивать наизусть: историю, право, географию, даже математику. Учитель говорил, с какого по какое место учить, и на следующем уроке ученики отвечали. Некоторые учителя стремились сделать свои уроки интересными – Зан писал, что преподавание физики и химии было скорее для забавы, чем для серьезной науки[107]. Учителя языков развлекали детей интересными рассказами и историями, чтением литературы на этих языках[108]. Корзон вспоминал любимого школьниками учителя истории, который «забавлял нас рассказами о Семирамиде, Кире и не требовал заучивать наизусть высокопарные фразы из учебника Смарагдова»[109], учителя географии, который показывал красочные атласы и диаграммы и задавал ученикам рисовать карты[110], и т.д.
В иезуитской коллегии была система «лаудесов», палочек, которые ставили за выученные уроки, а особенно – за выученные отрывки из классических авторов, поэтому Массальский учил Горация, Тита Ливия и др. всегда и везде, в том числе за столом и во время других уроков. За это он получил звание первого ученика и сохранял его все время, но, правда, пропустил многое из уроков мимо ушей[111]. В Борунах тоже была своя система контроля и оценки знаний – т.к. учитель не успевал выслушать ответ каждого ученика, он назначал «аудиторов» из лучших учеников, которые во время перерыва выслушивали ответы своих товарищей и ставили оценки[112]. В конце года все школьники сдавали экзамены. Также распространенной была практика публичных экзаменов, на которые приглашались родственники учеников и просто зрители[113]. Большим событием был приезд в школу инспекторов (комиссия). Религиозные и приходские школы мог посетить епископ, комиссия же состояла в визите чиновников из министерства образования или главы учебного округа. Инспектор мог зайти в любой класс и спросить какого-нибудь ученика (отличника) о чем-нибудь[114]. Корзон, правда, отмечал, что не все инспекторы проверяли реальное качество образования в школе – для многих значение имела только политическая благонадежность учеников и учителей. А также «порядок» – ученики должны были знать титулы императора, фамилии главы учебного округа и его заместителя, громко и стройно кричать «здравия желаю», шагать строем[115].
В отношении наказаний мы уже упоминали, что телесные наказания были не редкостью в школе[116]. В гимназиях существовал карцер. Также в качестве наказания применялись стояние на коленях, присвоение обидных прозвищ, ношение шапки с ослиными ушами. Учитель мог вытягивать нерадивого ученика за уши чуть ли не на середину класса и т.п. В качестве поощрения, кроме собственно оценок, применялись звание первого ученика (отличника), право сидеть за первой партой, золотые и серебряные медали, выдаваемые по окончании школы. Существовала практика дарить отличникам книги – об этой практике упоминал Корзон. Он был любимчиком директора, не в последнюю очередь из-за своего отличного русского произношения, и часто получал от него в подарок русские книги[117]. Описание этой практики приводит в своей книге «Россия и русские в школах Царства Польского (1833-1862)» Янина Волчук[118]. Этот вид поощрения практиковался еще в иезуитских коллегиях. В школах Царства Польского книги-награды служили также целям популяризации русского языка и культуры. Это были словари, энциклопедии, художественная, научно-популярная литература, часто красочно иллюстрированная, разного рода сборники, например, с репродукциями картин русских художников. Такой подарок был действительно ценным, и, учитывая тогдашнее состояние библиотек и читален, имел шанс занять почетное место в домашней библиотеке. Физическому воспитанию и здоровью польских детей не уделялось особенного внимания, особенно в светских школах[119]. Корзон пишет, что гимназистов не выпускали на улицу во время перемен, а коридоры не проветривались[120].
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.