Происхождение философии. Современные концепции происхождения философии. Общеисторические предпосылки происхождения философии. Феномен интуиции, страница 14

Наше особое внимание необходимо перенести теперь на тот фено­мен, который непосредственно предшествует появлению фи­лософии, походит на нее до такой степени, что многие нынешние иссле­дователи называют этот феномен «предфилософией», но назвать фи­лософией все-таки не решаются. Чтобы разобраться в том, тождествен­ны ли эти два феномена и насколько существенны различия между ними, следует, по крайней мере, на время, отказаться от самого термина «пред-философия», который запутывает суть дела и создает лишь видимость некоторого решения. Для обозначения того феномена, который пред­шествует философии, предпочтительнее термин «мудрость». И сам этот термин, и люди, которых называли мудрецами, и те идеи, которые дей­ствительно заслуживают такой оценки, возникли, появились и сложи­лись задолго до появления философии как таковой.

Непосредственной социально-исторической причиной, породившей целую волну последствий, включая и возникновение мудрости, стало нарастающее имущественное неравенство внутри каждого сословия.

В условиях развитой цивилизации в единой сфере человеческого бытия впервые появляется возможность реализовать в материальном достатке своe естественное право на частную собственность. К тому же в непосредственный быт людей вторгается феномен разнообразия пред­метной культуры, в том числе чужеземной и потому особенно привле­кательной. В этих условиях индивид начинает испытывать множество безотчетных влечений. Сам чувственный мир индивидов, их желания и страсти, цели и программы действий, мотивы и наклонности становят­ся разнообразными. Но стартовые условия для реализации человечес­ких вожделений были (и остаются поныне) весьма неодинаковыми даже для свободных тружеников, не говоря уже о родовой знати или о власть имущих. На этой основе существенно возрастает разрыв между бедно­стью и богатством внутри сословий свободных земледельцев и ремес­ленников. Возникает долговое рабство, а вместе с ним — чувство глу­бочайшего унижения и осознание несправедливости таких трагических перемен. Разрыв возникает и внутри относительно единого прежде со­словия родовой знати: нежелание делить крупные земельные угодья или власть приводит к тому, что младшим братьям в родовых кланах или в семействах правителей приходится самим пробивать себе жизненные пути. У одних представителей этой части родовой знати внутренние переживания и зависть порождают склонность к авантюризму, у дру­гих, обладающих достаточными знаниями и некоторым достатком, воз­никает стремление поправить свое положение в иной сфере бытия — в политической карьере, торговле, занятиях наукой, а то и просто в свободных размышлениях над судьбами людей.

В совместную жизнь людей все более основательно входят новые реалии, как субъективные, так и объективные. Более того, именно субъективные перемены выходят теперь на первый план, становясь непосредственной движущей силой социальных волнений. Личностные страдания и переживания, порождаемые амбивалентностью внутренних чувств, влечений и страстей, становятся побудителями социаль­ного поведения индивидов. Социальные волнения и массовые смуты,; вызванные недовольством людей, в свою очередь, вынуждают времен­ных (выборных) или постоянных (наследственных) правителей искать более или менее оптимальный выход из сложившихся трудностей. В то же время сами объективные условия, в том числе регионально детер­минированные, существенно ограничивали основные направления мысленного поиска желанных перемен. Критическое отношение к устаревающим обычаям и традициям и желание либо восстановить бы­лые, естественные права, либо перестроить жизнь на иных, обновлен­ных началах и принципах все более сплетались с сознанием безуспеш­ности индивидуальных действий и необходимостью сохранения уже достигнутого уровня культуры. Ни интуиция, взятая сама по себе, ни | вера, запечатленная в священных текстах, ни эмпирическое знание уже не могли помочь в осмыслении всех этих сложных сплетений и взаимозависимостей. Феномен мудрости в этих условиях стал социально вос­требованной необходимостью.

Общая атмосфера брожения умов и появления мудрецов на истори­ческой сцене Древней Индии, Греции и Китая накануне VI—V веков хорошо описана в современной литературе и не нуждается в подроб­ных описаниях. Нам остается выявить лишь исходные региональ­ные особенности этого процесса, поскольку именно этот стартовый момент в достаточной степени не осознан и поныне. Только с учетом этой специфики возможны и конечные обобщающие вывод как о фе­номене мудрости, так и о философии.

В Индии исходное недовольство вызывал институт варн, духовное засилье жреческого сословия (брахманов) и явное несоответствие со­держания и забытого смысла древних ведийских ритуалов реалиям но­вой эпохи. Феномен мудрости был вызван к жизни этим нарастающим недовольством и в своем развитии прошел через три стадии. Первые мудрецы были выходцами из брахманов, и все их усилия воплотились в создании системы, в соответствии с которой жизненный онтогенез каж­дого члена трех высших варн должен был делиться на четыре социально-возрастных периода (ашрамы): в первом он бьш учеником, во втором — домохозяином, в третьем — лесным отшельником, в четвертом — бро­дячим аскетом. Все поведение индивида должно было строго соответ­ствовать периодически сменяющим друг друга стереотипам (идеальным образцам, стандартам), принятым для каждой стадии. Такая система, с одной стороны, сделала веды ядром всей духовной жизни (знание вед было долгом ученика и конечной целью ученичества), но с другой — непрерывно сталкивала жизненный опыт людей старшего возраста, живущих в двух последних ашрамах, с теми смыслами ведийских гим­нов и ритуалов, которыми они овладевали на стадии ученичества в доме своих учителей (гуру).

Следующее поколение мудрецов было выходцами, главным обра­зом, из варны кшатриев. К этому времени относится создание так назы­ваемых араньяков, специальных ведийских текстов, предназначенных для лесных отшельников. В этих текстах одной из центральных тем ста­новится тема человека и впервые формируется понятие Атмана, в об­разе которого выражена символическая эволюция вселенной — от сти­хий через растительный и животный мир к человеку.