Проблемы периодизации истории религии, страница 8

Напротив, гораздо ближе к конкретной действительности, а потому познавательно продуктивнее другая группировка религий классового общества — деление их на национальные (государственные) и наднациональные (мировые). Различие это касается самого типа религий, и вместе с тем эти типы образуют две эпохи в общем ходе развития религий.

Понятие национальных (или государственных) религий многократно употреблялось основоположниками марксизма. Они понимали под ним преимущественно религии древнего мира — Египта, Вавилонии, Сирии, Греции и др. «Если с гибелью древних государств исчезают и их религии, — писал К. Маркс еще в 1842 г., — то этот факт не нуждается в особых объяснениях, так как “истинной религией” древних был культ их собственной “национальности”, их “государства”»[27].

«Все религии древности, — писал Ф. Энгельс, — были стихийно возникшими племенными, а позднее национальными религиями, которые выросли из общественных и политических условий каждого народа и срослись с ними»[28].

Изучение конкретной истории показывает, что эти «национальные» религии древности были весьма непохожи одна на другую и по отдельным элементам, и по общему духу, как непохожи были друг на друга и породившие их социально-экономические условия в разных странах. В самом деле, что общего было между гипертрофированным культом умерших в Древнем Египте и суеверным ужасом перед мертвым телом у древних персов? Что общего между красочной религиозной мифологией греков и сухими, абстрактными божествами римлян? Между мелочным и придирчивым ритуализмом иудеев и разнузданно вакхическим культом фригийцев? Между изуверским фанатизмом индийских отшельников и чинными церемониями конфуцианских молельщиков Китая? Между бесчисленным сонмом богов древней Индии или Японии и строгим монотеизмом в Иудее в эпоху второго храма?

Да, содержание вероучения этих древних религий, как и их культовые формы, было весьма различным. Объединяло их только одно: все они выросли, по приведенному уже выражению Ф. Энгельса, «из общественных и политических условий каждого народа и тесно срослись с ними». Иначе говоря, общей была у всех этих религий «земная основа», отражением которой они служили, — политическая (государственная) общность людей. Общность культа, почитание общих (общегосударственных) богов — это был один из обручей, стягивавших людей в один социальный организм; чаще всего этот организм представлял собой и этническую общность. Египтянин, живший в Египте, говоривший на египетском языке, поданный фараона, был одновременно и почитателем Осириса, Аммона и других государственных богов Египта. Религиозная общность не составляла какой-либо самостоятельной формы общности людей.

Видимо, в глазах основоположников марксизма это общее свойство вполне оправдывало отнесение их в одну общую категорию «национальных» религий, несмотря на все разнообразие их идейного содержания и ритуалов.

В марксистской религиозной литературе не появлялось никаких возражений против выделения упомянутых религий древности в особую категорию, в особый тип (или форму) религий. Существуют возражения лишь против названия этой категории религий — «национальные»[29]. Термин действительно не вполне удачен. И дело даже не в том, что этнические общности древности у нас не принято называть нациями; можно называть их просто народами, ведь и К. Маркс порой обозначал эти древние религии как «народные религии».

Дело в том, что полного совпадения границ этнических общностей с границами культов все-таки не было; не было и полного совпадения последних с политическими границами; государства создавались и разрушались, границы их менялись, этнический состав далеко не всегда был однородным, а культы, привязанные обычно к определенным сакральным центрам, держались гораздо более стойко. Так, Вавилон, не раз переходивший из рук одного завоевателя в руки другого, оставался традиционным культовым центром. Священные Дельфы, никогда не бывшие самостоятельной политической величиной, пользовались почитанием далеко за пределами Эллады. Культ Исиды египетской, не имевший в самом Египте общегосударственного центра, распространился в эллинистическую и римскую эпоху по всему Средиземноморью.