Создание обучающе-иллюстративного пособия в виде программы «Культура России в конце XIX - начале ХХ века», страница 7

Две картины начала - середины 1820-х годов «На пашне. Весна» и «На жатве. Лето» образуют как бы сокращенный цикл времен года - это весна и лето, близкое к осени, то есть те самые сезоны, которые отмечены и выделены в народном крестьянском сознании как составляющие земледельческий природный цикл, куда, естественно, не входит зима, вообще ни разу не изображенная Венециановым. В связи с этим еще одно существенное свойство венециановского мира: будучи лишен драматизма и конфликтности в повествовательной фабуле, он, однако, вовсе не лишен некой озабоченности, вошедшей в привычку. Ею отмечены все лица венециановских персонажей, которые никогда не бывают ни беспечными, ни тем более веселыми. Но это не грусть и не меланхолия. Это именно неизбывное тайное печалование людей, не знающих праздности, которым вверена самая насущная людская забота-радение о земле. Не случайно тема материнства существенным компонентом входит в центральные произведения Венецианова «На пашне. Весна» и «На жатве. Лето», где на пашне не видно пахарей, а на жатве – жнецов. Это земля, отданная на попечение матерям. Попечение о земле, детство, материнство - три основные темы и, так сказать, первообразы, первоэлементы венециановского созерцания картины жизни, переводящие его жанр в план эпического повествования о вечных трудах и днях человека. Поэтому-то здесь нет места бытовым коллизиям. Здесь вообще нет быта, а есть бытие: пустынная земля, на которой жизнь как бы начинается заново. Облик персонажей. приметы крестьянского обихода, картины природы у Венецианова хронологически и исторически никак не конкретизированы - это то, что всегда было и будет, некая вечная, постоянная субстанция бытия - такой могла бы быть крестьянская жизнь на Руси в любой временной период. Вот такой была живопись Венецианова

Еще один представитель бытового жанра – П. А. Федотов. Многие его произведения носят сатирический характер и нередко снабжались стихами авторского сочинения. Так к картине «Сватовство майора» были сочинены следующие стихи:

«...И вот, извольте посмотреть: Как хозяин-купец, Невестин отец, Не сладит с сюртуком... Он бьется, пыхтит, Застегнуться спешит... ...И наша невеста Не найдет сдуру места:

«Мужчина! Чужой! Ой, стыд-то какой!.. ... А тут нечем скрыть плеч: Шарф сквозистый такой: Все насквозь, на виду!.. Нет, в светлицу уйду»... ... А умная мать За платье ее хвать!.. ...В другой горнице Грозит ястреб горлице Майор толстый, бравый, Карман дырявый, Крутит свой ус:

«Я, дескать, до денежек доберусь!»1

Первые живописные произведения Федотова отличаются тщательностью миниатюрного письма, ювелирной отделкой деталей. отношением к картине как к драгоценному предмету. Портреты Федотова - предельная точка в развитии русского интимного портрета. Люди показаны такими, какими они бывают в минуты откровенности, словно бы зритель для них самый задушевный Друг. Только в своих портретах Федотов показывает людей умными и добрыми. Это строй чувств и образ поведения, диаметрально противоположный миру федотовскнх жанров, где люди играют роль, а роль «играет» человеком. Произведения двух последних лет жизни-самостоятельная страница творчества Федотова. Это картины «Анкор, еще анкор!» (1850-1851), «Игроки» (1852) и серия рисунков к «Игрокам». Здесь с отказом от развитого действия содержание сосредоточивается в подтексте. Живопись психологизируется, становится выразителем состояния тревоги, смятения духа, тоски. Используются эффекты искусственного освещения. Непременный атрибут поздних произведений Федотова-свеча в сумерках ночных интерьеров. Афоризм художника: «Они убивают время, пока оно не добьет их» - прямо соотносится с ситуациями картин «Анкор, еще анкор!» и «Игроки». Люди-игрушки и жертвы «пустого времени»,-эта тема вырастает у Федотова до образа безвременья, до приговора николаевской действительности, убивающей лучшие силы души. Это - в подлинном смысле критический реализм, историческая особенность которого в том, что он выражен поздними произведениями Федотова в форме романтического гротеска.

Вот такой разнообразной перед нами предстает живопись первой половины XIX века.