Создание обучающе-иллюстративного пособия в виде программы «Культура России в конце XIX - начале ХХ века», страница 6

Таков мир его портретов: красивые, оживленные лица, блестящие глаза, развевающиеся драпировки, ленты, бархат, атлас, позолота, мягкие ковры...

Как мы видим, портрет - свидетель и очевидец эпохи рассказывает нам не только о костюмах, интерьере домов, о событиях, но главным образом о человеке, о его духовном росте, сложностях внутреннего мира, т.е. он свидетель социально-психологических процессов эпохи.

Еще один свидетель истории – исторический жанр живописи. В XIX веке он обогатился новыми отличительными чертами, что нашло отражение в картине К. П. Брюллова «Последний день Помпеи» (1830-1833) и в картине А. А. Иванова «Явление Христа народу» (1836-1850-е гг.).

«Последний день Помпеи» - одно из ранних произведений К. П. Брюллова. Картина содержала ряд романтических черт: "гибельный - сюжет, относящийся ко временам заката античного мира, - излюбленной эпохе романтизма; люди во власти слепой стихии - вместо классического предпочтения событий, управляемых разумной волей, провидением, всевластием романтического «рока». Брюллов впервые вывел на сцену толпу, массу людей - в картине нет протагонистов. Героем становится именно народ, правда, не как социальное явление, а как некий эстетический феномен - условный «античный народ», подобный ожившим изваяниям. Наконец, романтическая тенденция заключалась и в задуманном живописном эффекте необычного, холодного молниеносного освещения на фоне огненной лавины. В эскизах к картине Брюллов смелее разрабатывает романтическую идею своего сочинения, сплетая фигуры в единую колышущуюся массу и давая композиции сильный разворот в глубину, пользуясь резкими перспективными ракурсами, напоминающими приемы барокко.

В самой картине романтическая идея резко ограничена, заторможена классицистическими приемами композиции и скульптурного рисунка. Действие ориентировано из глубины на авансцену, людская толпа разбита на ряд статуарных групп. Искусственное освещение выбеливает цвет и, лишая полуобнаженные фигуры теплоты телесного тона, довершает уподобление их беломраморным изваяниям. Конфигурация групп, абрисы развевающихся драпировок приобретают декоративное изящество. Романтическая стихия оказалась влитой в совершенно оформленный классический сосуд. Ужасающее зрелище заметно эстетизируется и начинает чуть ли не радовать взор красивой гибелью красивого мира. Романтический и классический тезисы, столь легко и мастерски совмещенные, взаимно обесцениваются, как бы лишают друг друга серьезности, этической подосновы, превращаются в талантливую игру и замыкаются на впечатлении эффектной финальной оперной мизансцены. Таково это грандиозное полотно.

Еще одним ярчайшим примером исторического жанра было произведение А. А. Иванова «Явление Христа народу». В нем  преодолевается линейная композиция, хорошо проработан второй план, многофигурные картины не поглощают характеристики отдельных личностей, яркий, образный колорит красок работает на основную идею сюжета.

Бытовой жанр в программе представлен двумя художниками, жившими в разное время. Один из них А. Г. Венецианов. Он жил и творил в эпоху романтизма, его картины – это романтическая поэма на холсте, он – основоположник бытового жанра. В пособии представлены следующие его работы:

-  «Весна. На пашне» (1820-е гг);

-  «Лето. На жатве» (1820-е гг);

-  «Крестьянка с васильками» (1820-е гг);

-  «Жнецы»;

-  «Девушка с бурлаком» и другими.

Эти картины не драматичны, он бесконфликтны, в них отсутствует фабула, коллизия. Изображается не действие, а состояние. Различными способами художник обостряет чуткость зрителя к длящимся мгновениям тишины, заставляя не только всматриваться, но как бы "вслушиваться" в картину. За немногими исключениями крестьянским сценам у Венецианова сопутствует природа, пейзажный фон. Именно у Венецианова впервые нашлись средства для живописного воплощения особенного строя русской природы равнинного сельского ландшафта средней полосы России с высоким неярким небом, мягкими протяженными линиями, меланхолическим колоритом однообразного пустынного простора1.