Русская православная антропология и фундаментальные установки богословствования, страница 3

Человек редуцируется к субъекту одного из типов исторического опыта. В результате его условного понимания достигается возможность образования понятных предметных областей. Личность репрезентируется настроением отстраненного Я. Хотя сам феномен настроенности закрыт субстанциализи-рованными образованиямию

Фигура абсолютного наблюдателя конституирующая пространство пред-ставленности, способности разума и человека, постепенно приобретает черты божественности. Историческое понимание предстает как бы результатом прямых усилий. Мир теряет онтологическую структуру и предстает одно-мерными однокачественнм, то есть безгранично открытым и проницаемым для коммуникации. Бытийная нейтральность уводит из поля актуального внимания онтологическую артикуляцию, которая не представима в квазипро-странственных формах.

Спор в рамках катафатически номиналистических дискурсов бесплоден, ибо в них уже сбылось определенное понимание Бога, человека и мира. Бог имплицитно подменяется гипотетической фигурой абсолютного наблюдате-ля, который представляется гарантом разумности и порядка, в нашем пони-мании. Раскрытость мира в понятии природы и соотвтественные культурные технологии производства времени обретают статус единственных. Картин-ность и нарративно - повествовательная структура мира и истории диктуют безальтернативные стратегии восприятия, каноны осмысленности и вооз-можности мыслимости.

Сама возможность бытийной гетерогенности , непонимаемого и немыс-лимого не возникает в эпистемологическом поле. Социокультурные измене-ния на базе "абстрактной рационализации" объектов влияют на приоритеты жизни. (высказываемые ценностными ориентациями словарем мотивов, он-тологией, антропологией и иными идеологиями) Проявившееся престает единственным. Примат апелляции к своей собственной реальности, авторе-ферентность "превращает" все иное в небытие. Хотя сами модусы бытийст-венности ускользают от рефлексии. Неизбежность эпистемологического "соблазна" приводит кажущегося себе самодостаточным человека в мир "ги-перреальной" симуляции, где "нереальность" возможна только в виде сходст-ва "реального"с самим собой.

Схоластика порожает особый тип дискурсивных практик инициирующий социокультурное развитие и личностное движение с опорой на теоретиче-скую установку. Благодаря этому совершается пантеистический поворот, Возрождение и Реформация. Начинается то эпистемологическое движение, которое скрыто культурными кодами и рефлексией. Один из уровней этого процесса описан М.Фуко. Классическая, современная и эпистема Возрожде-ния могут быть представлены как филиации фундирующей позитивную схо-ластику дискурсивной формации.

Персонажи - фигуранты культур воплощающие такое движение ищут не-адекватности содержания, предполагая, что любые проблемы, которые могут быть высказаны, высказываются, то есть мыслимы и существуют объективи-ровано. Само это предположение остается в "архиве" эпохи. Со-бытие ус-кользает от этой сети независимо от того исследуется ли оно в академиче-ском институте или в обыденном разговоре. Сказать "событие", "процесс" мало, ибо высказанное превращается в вещь. Альтернативные онтологии и вообще отход от представлений или даже геометрии дали и глубины инте-претируется как покушение на разумность и воспринимается как хаос.

Именно богословие опирающееся в основном на данные эпистемологиче-ские основания и развивается на Западе в рамках различных конфессий. В этом плане немецкая философская традиция укоренена в данной традиции, представая секулярной проекцией богословия. Поэтому проникновение язы-ка немецкой философии помимо собственно богословия, ориентируерт тео-логическую мысль определенным образом. Поэтому в 18 веке возникающая русская православная философия должна была понять и как то концептуали-зировать изначальную несвоемерность данного подхода и языка Правосла-вию, которое интендировано апофатической богословской установкой. Но ввиду сущностной императивности и культурологической "срединности" по-зитивной установки, подобное присуствие интерпретируется несвоемерно.