Православная антро-пология укоренена не в теории, хотя язык важен, но фундирующий ее прак-сис исихазма предполагает движение вспять, в топос до этого первичного конституирования. Это недостижимый в наличности бытийный модус. Подобное "обратное" движение от восприятия к воспринимаемости как онтоло-гической характеристике предполагает иные режимы восприятия, которые выводят за пределы культурно задаваемых мер чувственности, сенситивно-сти и внемодальности.
Путем в горизонты "непредставимого", "непред-ставленности" и предстает сдвиг внимания к тем сторонам, которые не толь-ко воспринимают, но и сами воспринимаемы. К подобному безвидному и безобразному, что вытесненено из горизонта актуального внимания в ходе культурной обработки и закрепления, и обращены "умные чувства".
И здесь источник недоразумений и непониманий, ибо культурная иерархия чувств ориентирована на когитальные критерии приближения к отчетливому осознанию.
Но это лишь симптом. Вопрос о возникающих восприятиях требует внимания и бдительности. Здесь теряется внешняя граница непод-линного опыта. Чувственные восприятия (свет, видения, гласы, благовония), возникающие в молитве, в основном признаются иллюзорными, прелестью. А значит, они должны избегаться, ибо внешняя критериология их не распо-знает. Вся сущностная часть, ядро делания творится внутри, а для телесного естества важно не выполнение тех или иных внешних действий, а совершен-ная послушность уму, который, "наделяя своим заданием всякую часть души и всякий член тела, волен дать заданием телу и некое не связанное с молит-вой занятие, притом без ущерба для умного делания, совершаемого умо-сердцем. И тогда молитва будет твориться, "хотя бы тело и было занято чем-то другим..." Так, антропология Паламы с её "системным подходом" открывает более глубокое понимание непрестанной молитвы и подсказывает но-вые пути переустройства естества в подвиге. Особенно же существенно то, что этим открытием обосновывалась доступность умной молитвы для жи-вущих в миру и связанных мирскими обязанностями. Эта паламитская уста-новка прочно привилась на Руси. Ею поддерживалась и питалась идея "мо-настыря в миру"; ей следовали странники, описываемые в "Откровенных рассказах". Ею же руководствовались в своих поучениях старцы.
Но это за пределами вводяящегося итмперативностью разделения на активность и пассивность. Благодаря собственным делам, мыслям, словам, стремлениям и усилиям, человеку не сподобиться Богообщения. Личное услилие самоизме-нения важно, но лишь по Благодати человек может обрести дар различения. Опыт в этом топосе предстает аутентично мистичным.
Итак, кажущееся казусом в рамках картины мира модерна обращение к осязанию, как базис-ному касанию, предстает эвристичным, в открытости горизонта превосхож-дения себя здешнего. Преодоление онтологического расщепления бытия возможно только энергийно, и здесь, в со-работничестве человек может реа-лизовать свою свободу, стремясь к полноте и целостности собственного бы-тийного состава, "возвращаясь к себе" до культурных допущений. опор на этом пути служит топология телесности.
Но основное, конечно не опыт телесности и не диалог а установка Синергии. Самособирание всего человека не самоцель, и чистого опыта недостаточно. Хотя свободные личные уси-лия важны, но благодаря собственным делам, мыслям, словам, стремлениям и усилиям, человеку не сподобиться Богообщения. Личное услилие самоиз-менения важно, но лишь по Благодати человек может обрести дар различе-ния. Опыт в этом топосе предстает аутентично мистичным.
Л И Т Е Р А Т У Р А
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.