Русская православная антропология и фундаментальные установки богословствования, страница 2

Образ симметричности двух путей богопознания вырабатывается в эпи-стемологическом поле схоластики Запада, которая укоренена в катафатиче-ской традиции и разворачивается в этико гносеологических координатах. Ка-тафатическое богословие. предстает попыткой концептуализации немысли-мого путем редукции. Опора находится не столько в опыте Богопознания сколько в способностях разума. Подобная эпистемологическая установка. фундирована принципом "аналогии бытия", согласно которому постижение Творца возможно посредством познания творения. Неизбежным следствием предстает редукционистская программа "опоры на низшие модусы бытия", которая присутствует, хотя и в разной степени, на всех уровнях схоластики. В первую очередь это ориентация на позитивность и интерсубъективность. Исходя из того, что сущность нездешнего горизонта бытийствования не мо-жет быть установлена через содержательные характеристики определенного предметного "что", можно постичь иные уровни понятийных определений, которые могли бы этому помочь.При этом предполагается замена целостного предмета его наиболее совершенной частью, человека - лицом, эона жизни периодом расцвета и.т.п. Исходно, подобная замена условна, но фактически она усиливается, вытесняя даже возможность альтернатив. Мысль об услов-ности сохраняется лишь в "архиве". Схоластика предполагает позитивную установку, которая организуется непрестанными попытками развития новых понятийно когнитивных средств позволяющих привести непостижимую Бо-жественную сущность к ясной и просматриваемой понятийной форме.

Дискурсивное связывание личностной ситуации Богообщения предпола-гает дуализм и категориальную разметку, то есть включение горизонта не-тварности в гносеологическое отношение, что содержательно с христианской точки зрения граничит с кощунством. Это существенное противоречие сни-мается в схоластике идеей о метафоричности получаемого знания.

В целом схоластическое движение продолжает одно из направлений продумывания теоретической установки античности. Интерпретация разума как гаранта порядка требовала принятия жесткой конструкции универсума, где и душа, и Бог ограничены внешними правилами и включены в однозначные причинно-следственные связи, а онтология вытесняется метафизикой или гносеологией. Логически приоритетное в схоластике опре-деление через утверждение генетически восходит к разработанным Аристо-телем определениям через род и видовое отличие. Аристотель исходит из возможности вынесения положительного суждения при всех условиях и о любых предметах, вплоть до самого высшего и объемного. Само определение через род и видовое отличие есть положительное суждение. Оно эвристично, когда речь идет о предметах сложных, не поддающихся прямому и непосред-ственному выражению.

Примат субстанциалистских сценариев не допуская активных вариантов, и альтернатив имплицирует единственность и обязательность редукционист-кой парадигмы. Проблема историчности смысла не актуализируется в рамках данной установки. Неактулизируемое, несущественное теряет онтологиче-ский статус и приравнивается к несуществующему.

Катафатическая мысль задает возможности дискурсивного освоения от-ношения с горним горизонтом. Мир стационарен и предстает вместилищем законосообразности, которая должна быть открыта. Редукционистская про-грамма предполагает возможность полной явленности в содержании. Мир качественно гомогенен, принципиально мыслим, понятен и выразим. Эпи-стемологическое поле представляется данным заранее, а пространство пред-ставленности сравнивается с божественным инетеллектом. В области метода опора на рациональную дедукцию и интеллектуальное абстрагирование по-знавательных конструкций предполагает полно поглощение внимания миром и соответственно ключевую роль экзистенциалов толков, любопытства, дву-смысленнрости, то есть постоянное порождение текстовых филиаций. Ут-верждаемые каноны смыслопорождения движутся в привычном для евро-пейца номиналистическом направлении. Немыслимое, непонятное, невыска-занное выталкивается из культуры, которая вне отчетливости предельных смыслов становится "срединной" (Бердяев). Функционирование таких куль-тур предполагает, что маргинальные дискурсы находятся на грани прекраще-ния.