Особенности временной трансспективы лиц, участвующих в нововведении (на примере учителей), страница 3

§ 1. Проблема соотношения индивидуального и общественного бытия в различных направлениях психологии.

Проблема соотношения индивидуального и общественного бытия была поставлена  в отечественной психологии, положившей в основу Марксово понимание сущности человека как совокупности общественных отношений.

Но и в других направлениях психологии «по сопричастности» (Г.П. Щедровицкий) решалась эта проблема.

Дадим краткую характеристику, с точки зрения этой проблемы, основным направлениям психологии.

В интроспекционистской психологии В.Вундта «внутренний мир» (индивидуальное сознание) отделен, оторван от жизни. «Духовный опыт человека, многогранная духовная жизнь, осмысленный внутренний мир сведен к его отдельным сторонам» [37,47]. Но в психологии народа, к которой он обратился во второй половине своей жизни, он выделяет «душу народа, которая не менее реальна», т.е. он указывает на то, что культура народа (мифы, нравы, обычаи, язык) есть проявление души народа и, можно предположить, определяющая  человека в определенном этносе. Но и здесь просматривается  та же оторванность (схоластичность) от индивида. Можно сказать, что индивидуальное сознание и «душа народа» были рассмотрены им как не зависящие, не влияющие друг на друга, параллельные явления.

Бихевиоризм обратился к объективному изучению человека, поэтому внутренний мир [2] не мог быть изучен; внешний же мир рассматривается как набор стимулов. В последующем, необихевиористы ввели «медиаторы», которые являются отражением реакций. «Внутренний мир» является результатом влияния, реагирования на «внешний мир». Т.е. «внешний мир» влияет и определяет внутренний мир. «Человек в мире» как реагирующий на воздействия этого мира.

В психоанализе человек есть существо активно воздействующее, преодолевающее табу, нормы, культуру. Природа и культура рассматриваются как несовместимые, конфликтные по своему существу. Жизнь человека превращается в непрерывную борьбу с обществом. Внутренний мир представлен как желания, инстинкты, а в последующем и, загруженные через объекты, элементы культуры. Он становится сложным,  расчлененным, динамичным и бессознательным. Человек действует для удовлетворения инстинкта, либо для снятия напряжения (сублимация). В зависимости от этого внешний мир становится препятствием либо пространством реализации «цивилизованной деятельности» (З. Фрейд). Короче говоря, внешний и внутренний мир находятся в постоянном конфликте, причем, этот конфликт «интериоризуется» во внутренний мир и становится ядром этого мира.

Гештальтпсихология, используя в качестве объяснительного принципа гештальт (целостность психологических структур), рассматривала человека как часть целого, особого «психологического поля», «жизненного пространства» (К. Левин), что получило свое развитие в «динамической теории поля» К. Левина. Человек имеет свой образ мира: жизненное поле, которое состоит из личности и психологического окружения (познавательно-феноменальное поле человека). Психологическое окружение представлено в виде регионов – психологических фактов: в данный момент времени, возможные действия человека с вещами или относительно вещей. Это поле может быть переструктурировано в зависимости от задачи, от потребности или квази-потребности. Т.е. для человека внутренний мир представлен как дифференцированный образ себя (в настоящий момент), связанный и определяемый психологическим окружением, в котором появляются потребности в виде валентности предметов, и представлениями индивида о своем прошлом и будущем через возможные действия человека с вещами. Поле определяет действие человека. Внешний мир для личности представлен избирательно, в зависимости от психологической энергии (К.Левин), и воздействует через психологическое поле. Можно сказать, что в жизненном пространстве, как в гештальте, «схватывается» внешний и внутренний мир в зависимости от энергетического состояния личности.

Оценивая гештальтпсихологию как научную школу, необходимо отметить, что здесь был, по сути, впервые раскрыт принцип целостности при изучении психологии человека [35,37].