Схема мыследеятельности, страница 17

…Если начать расслоение этой схемы на объемлющие системы, то выяснится одна странная вещь. Что любая деятельность, любое деятельностное образование есть система, нарисованная на другой системе. Иначе: есть система, напечатанная поверх другой системы. Чтобы было это понятно приведу пример, в котором морфологическая часть более-менее понятна. Вот родился ребеночек. И он, будучи рожденным, несет на себе определенную психофизиологическую организацию. Оставим за рамками рассмотрение концепции реинкарнации: считаем, что это чистая биологическая или психофизиологическая организация. Вот он родился, и эта психофизиологическая или биологическая организация позволяет нечто на ней развёртывать более сложное, и запрещает нечто развертывать. Поскольку как любая организация она инерционна, она обладает структурой. А обладая структурой, она всегда обладает временностью, проявляющейся в этой инерции, т.е. допустимости одних употреблений в деятельности и недопустимости других. Вот представим что это попадает в определенный контекст, а именно в контекст семьи. И выясняется, что вокруг ребеночка ходят взрослые, они разговаривают друг с другом. Они его пеленают, кормят. Некоторые кормят по графику, некоторые кормят когда хочет, некоторые пеленают и меняют как только описался, а некоторые меняют тогда, когда есть на что менять. Некоторые оставляют и ночью к нему не подходят, а некоторые подходят как только заплакал, некоторые шлепают по заднице, а некоторые не шлепают, некоторые обращаются к нему с сюсюканьем, а некоторые разговаривают с ним как со взрослым человеком. И вот все это во всей неоднородности проявлений напечатывается поверх этой биофизиологической организации как новая организация, более сложная, которую можно условно пока назвать социальной. Хотя она сама по себе неоднородна, но для простоты изложения предположим, что вот эта часть суперструктуры, суперорганизации является социальной. И при этом, обратите внимание, эта новая организация использует не всё в его биофизиологической организации, т.е. она что-то актуализирует, а что-то наоборот, капсулирует и закрывает. Это раз. Второй момент: она при этом привносит новые элементы, новые структуры по-разному. В этом смысле дети в разных семьях, в разных культурах, в разных языковых средах, в семьях полноценных и не полноценных, в семьях, где их любят и не любят, это дети разные по той организации, которая начинает наслаиваться. Что произошло с первой организацией? Она что – исчезла? Нет, она осталась внутри, как система на которой поверх нарисована новая структура. Или иначе: она вошла во внутрь новой структуры, но при этом не исчезла полностью. Она осталась, между ними зазор. Ну, вот можно это нарисовать вот так. Вот это биофизиологическая организация и часть ее захвачена, втянута, ассимилировано этой социальной организацией. После этого этот несчастный ребёночек пошел в школу. А в школе его учат культуре. Ему объясняют, что вот есть такая штука математика, есть такая штука как алгебраический метод исчисления, есть такая штука, как язык. "Говоришь ты неправильно, а на самом деле надо вот так говорить. И пишешь ты неправильно, и считать ты не умеешь, и вообще много чего разного". И поверх этой организации начинает наслаиваться новая. Что происходит с предыдущей? Она исчезает? Нет, она не исчезает. Она лишь частично ассимилируется новой, а частично продолжает жить своей жизнью. И любая организованность деятельности есть всегда многоуровневая система. Но тут слово "система" производит с нами такую обманку; потому что когда мы говорим "система", то нам кажется, что есть какое-то единство. Ничего подобного. Там есть сложная сцепка нескольких систем и структур, и эта сцепка уникальна, потому что это есть проекция жизненного пути человека, это есть история, и в этом смысле есть время, сразу, с самого начала, это есть время, время этого наслоения.