Из цикла лекций Петра Щедровицкого о хозяйстве, страница 25

Любопытно провести анализ и культурологическую экспертизу текстов про хозяйствование, которые распростра­няются у нас в прессе. Трактовка хозяйствования как голода, разрухи, аварий и т.д. есть ничто иное, как возвращение в эту первичную для первобытного человека реальность борьбы за существование и хозяйствования как машины, не оставляющей времени и сил для делания чего-либо помимо обеспечения собственного существования. А дальше понятные метафоры преодоления борьбы за существование: "Внедрите экономические ФО, все сразу изменится к лучшему, бороться будет не нужно ..."

ВОПРОС: Можно ли сказать, что труд и есть ситуация машины, а не хозяйствования?

П.Г.: Нельзя. На мой взгляд, идея труда, в отличие от идеи работы, есть идея очень интеллектуальная, идеалисти­ческая. Труд есть прежде всего тварение, а не работа в смысле принудиловки, которую нужно осуществлять "для того, чтобы ..."

ВОПРОС: Тогда работа, а не хозяйствование?

П.Г.: Это вещи тесно связанные. В пласте реализации мы всегда имеем не одну ситуацию, а вектор преодоления исходной борьбы за существование в пользу все большего освобождения человека от хозяйства, за счет организа­ции самого хозяйства.

Первый ход - вырвать человечка из борьбы за существование, передвинуть его наверх и сказать: "Слушай, у тебя есть возможность организовать это по другому.". Первый смысл слова экономика (экономия) это просто правило ведения домашнего хозяйства более рачительно, более точно, в него закладывается ряд требований по агрокуль­туре. Получается, что я обязан заботиться о своем существовании за счет того, что возможно такое пространство как агрокультура, где даются эффективные технологии возделывания почвы, сбора посева урожая, хранения и т.д. Переходя в пространство ФО, я придаю хозяйствованию некоторый вектор изменения, начинаю переходить от од­них ФО к другим, от одних укладов к другим.

Но за этим переходом стоит революция сознания, потому что я должен снять с этой хозяйственной ситуации знак реальности, перестать заботиться о выживании, перенести квантор большей реальности на ФО и сказать, что если я буду менять ФОХ, то автоматически буду менять степень своей зависимости от непосредственного при­родного окружения и борьбы за выживание.

Работа превращается в труд в той мере, в какой мы за хозяйствованием как за машиной начинаем видеть динамику ФО, возможную смену этих ФО, делающую мое хозяйствование более эффективным, интенсивным, производи­тельным, продуктивным, сохранным и т.д.

Труд потому и отделяется от работы, что труд не обязательно хозяйственное бремя. Можно еще картины рисо­вать, это будет труд, но рисовать потому что не умираешь с голода. Возникает вопрос: мне можно рисовать кар­тины и не умирать от голода потому что другие обеспечивают мне возможность не умереть, при этом сами вовле­чены в хозяйственное тягло, или потому что и всем другим дано такое же право - немного трудиться. Это уже про­блема Перикла, проблема классовой организации, со всеми вытекающими последствиями, вплоть до социальной революции когда нам сказали, что нельзя трудиться, а надо работать.

Можно ввести еще один момент реализации: утверждать, что реальностью обладают процессы, в данном слу­чае процессы трансформации способов хозяйствования, которые регулируются некоторыми ценностными или це­левыми рамками. Процессы можно признавать либо как зависимую реальность, поскольку нет никакого процесса, если нет столкновения и разрыва между ФО и ситуациями, либо можно сказать, что процессы есть наипервейшая реальность, а ситуации, ФО есть лишь элементы, механизмы, движущая сила развертывания тех или иных процессов.

Здесь разные философы хозяйства могут начать упражняться в вопросе о том, что же это за процесс, будет ли этот процесс отделением человека от природного окружения или наоборот сложный акт слияния с ним.