[13] Это, по преимуществу, терминологическое разъяснение имело некоторые далеко не лучшие последствия. Благодаря ему было заложено основание для «родового» истолкования понятия ου’σία как некой сущности, к которой равно причастны три отдельные Ипостаси. Во многих современных исследованиях такая позиция получила название «нео-Никейской»: она была разработана, в основном, Каппадокийцами и привела Григория Нисского к некоторым неразрешимым парадоксам (см., напр., его книгу Quod non sint Tres Dei – «О том, что не три Бога»). Это было непосредственным результатом подобного разделения, которое, как пишет Stead (там же, p.258), «вытекало из школьной логики, и не учитывало всей богословской предыстории термина». Афанасий мудро старался избегать этого пути: он, похоже, правильно почувствовал, что подобное использование терминов ου’σία / υ‛πόστασις добавит больше проблем, чем разрешит. Каппадокийцы также не всегда последовательно придерживались этого различения (см. Stead, там же), но, возможно, было бы лучше, если бы они ему вообще не следовали.
[14] Ср. с процитированным выше отрывком из De Synodis 41 или с Ad Afros 9: «Если же… как бы по неведению притворяются боящимися речения: единосущный; то пусть выражаются и думают, проще и истинно, что Сын по естеству Сын, и пусть, как повелел Собор, произнесут анафему утверждающим, что Сын Божий есть тварь, или произведение, или из не-сущих, или было, когда Его не было, и что Он превратен и изменяем, и из иной ипостаси (υ‛πόστασις), и пусть таким образом избегнут арианской ереси. А мы твердо уверены, что, искренно предав это анафеме, они вскоре исповедают, что Сын от Отчей сущности и единосущен (ο‛μοούσιος) Отцу» [Творения в 4-х томах, Т. 3. С. 287. – Прим. перев.]. См. также обсуждение того, стоит ли отвергать слово ο‛μοούσιος как небиблейское в De Decretis 18 и в De Synodis 39-40; там Афанасий отстаивает употребление термина, опираясь именно на его значение.
[15] Так, например, в своих «Словах на ариан» (Orationes contra Arianos I-III) – наиболее развернутом опровержении арианского учения – он употребляет термин ο‛μοούσιος всего лишь один раз (I, 9).
[16] Так, напр., в Contra Arianos III, 4: «Два суть по числу; потому что Отец есть Отец, и не Он же есть Сын, и Сын есть Сын, и не Он же есть Отец: но естество одно; потому что Рождение не неподобно Родившему, и есть Его образ, и все, что принадлежит Отцу, принадлежит и Сыну… Если Сын есть иное, как рождение, то Он то же самое, как Бог. Он и Отец суть едино, как сказано, по свойственности и сродственности естества, и по тождеству единого Божества… Поелику Они едино, и Божество одно и то же, то, кроме наименования: Отец, то же самое сказывается о Сыне, что сказывается об Отце». А также III, 6: «…полнота Отчего Божества есть бытие Сына, и Сын есть всецелый Бог… Так, кто взирает на Сына, тот видит Отца; ибо в Отчем Божестве и есть и созерцается Сын… Кто поклоняется Сыну и чтит Его, тот в Сыне поклоняется Отцу и чтит Отца; потому что Божество едино. Посему единая честь и единое поклонение, именно то, которое в Сыне, и чрез Него воздается Отцу… и сам Он [т.е. Сын] есть первый и исполнение первого и единого Божества, всецелый и совершенный Бог» [Творения в 4-х томах, Т. 2. С. 373-374, 376-377. – Прим. перев.]. Множество подобных примеров встречается и в других работах Афанасия. Тем не менее, вся важность этого особого акцента, проявившегося в его учении о Боге и о Христе, вовсе не так очевидна, как это могло бы показаться из прочтения работы Stead (там же, pp. 260-266). Stead, безусловно, прав, утверждая, что Афанасию было чуждо как «родовое» понимание сущности, так и «единственной по числу», так как ни одна из этих концепций не охватывает его позиции.
* Артикул, на котором либо держится, либо рушится вера (лат.). – Прим. перев.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.