История экономики России (XVIII-XX вв.): Учебник, страница 9

Благодаря успеху промышленных реформ в России в начале XVIII в. мануфактурная система стала преобладать над ремеслом и промыслами. К концу правления Петра I в России уже  существовало 200 мануфактур – рост в 10 раз по сравнению с XVII в. Существенно, что чуть больше 40 % производств принадлежало казне, остальные – другим сословиям, т.е. были частными, хотя и под контролем государства.

Какова же была структура нарождающейся российской промышленности? Она соответствовала общим целям проводимых реформ: больше всего возникло металлургических предприятий на Урале и в Туле – более 30% от общего числа всех предприятий, 8% мануфактур производили порох, примерно 15% - текстиль и парусину, 9% из всего количества были лесопильными мануфактурами и еще 5% - кожевенными. Следовательно, около 70% всех мануфактур обслуживало военные цели петровских преобразований, и их половина принадлежали к одной из базовых отраслей – металлургии. Производство одежды, обуви, мебели, сельскохозяйственных орудий оставалось по преимуществу ремесленно-кустарным. Основную часть потребительских товаров выпускали сельские и городские ремесленники, среди которых в городах появились новые профессии – часовщики, каретники, парикмахеры, шляпники и т. п., т.е. профессии, которые последовали за Петром I из Европы.

Реформатор попытался воспроизвести в России цеховую организацию ремесленного производства (Указ 1722 г.). Однако местечковый характер городских образований, отсутствие должной свободы в городах, относительно слабое развитие торговли не позволили укорениться европейскому средневековому институту.  Только купцы как агенты рынка сформировали в условиях России институт купеческих гильдий.

Об успехах петровских промышленных реформ свидетельствует тот факт, что в конце правления Петра I более половины российского экспорта составляла продукция мануфактур – прежде всего, железо и парусина – в то время, как в XVII в. Россия вывозила сырье и сельскохозяйственную продукцию первичного сектора экономики.

Ресурсы для реформы  находились в аграрном секторе. Это обусловило возрастание принуждения к труду в пользу государства и рост изъятий у крестьянства. С этой целью подворное налогообложение  было в течение 1718-1724 гг. заменено подушной податью с «ревизской души» - с лица мужского пола, зарегистрированного в ходе переписи[11]. Такой принцип налогообложения восходит к традициям Восточных царств, и, конечно, расширяет налогооблагаемую базу. Перепись позволила учесть и обложить податью и некрепостных крестьян, которые прежде налогов не платили: черносошных крестьян Севера России, пашенных крестьян Сибири, среднего Поволжья. Иначе говоря, подушная подать уравняла холопа и свободного.

Однако низкая товарность и отсталость крестьянских домохозяйств объективно ограничивала размеры изъятий. Тогда власть обратилась к другой, хорошо известной налоговой форме – натуральным повинностям: постойной (квартирной), гужевой, строительной и т.п. Крестьяне должны были обеспечивать постой войсковым подразделениям: жилье, пропитание и фураж, осуществлять перевозку почты, топлива, стройматериалов, и т. д.[12] Повсеместный рост изъятий имел разные последствия. В регионах, где города были малыми (местечками, слободами), слабыми были и местные рынки. Поэтому увеличивать денежный оброк было трудно. В этом случае рост принуждения и изъятий  состоял в увеличении барщины.  К такому региону относилась южная черноземная часть России, где рост барщины означал, в свою очередь, рост пашни помещика. В нечерноземной и северной части России крестьяне часть времени года работали в поле, другую часть использовали для получения доходов от промыслов, мануфактурного труда. В этих регионах помещик охотно увеличивал денежный оброк, оставляя за крестьянином относительную свободу в выборе деятельности.  Не случайно, что именно в центральной России некоторые оброчные крестьяне имели мануфактуры, на которых трудились крепостные, купленные разбогатевшим крепостным на имя своего помещика. В таких имениях возникало имущественное расслоение крестьян.