Идея культурной политики, страница 2

Теперь – два замечания. Первый момент: почему политика? Почему именно политическая сфера? На подробный и скрупулезный анализ этой практики, этого типа практики меня вывело 2 круга вопросов. Первый круг вопросов заключается в том, что я вообще традиционно, еще с середины 70-х годов занимался педагогической и антропологической проблематикой. Мои первые работы 1976-1977 года были в основном связаны с анализом наследия Льва Семеновича Выготского и с реконструкцией того философско-антропологического проекта, который стоял за концепцией Выготского и за педагогической практикой, построенной на принципах Выготского. И достаточно быстро я пришел к выводу, что философско-антропологический проект Выготского и та внутренняя энергия, которая была артикулирована в этом проекте во всей философско-антропологической проблематике начала ХХ века не может быть реализована в традиционных антропотехниках. Современная педагогика безразлична к философско-антропологическим идеалам ХХ века. Классно-урочная система в принципе никогда и не при каких условиях не может удовлетворять тем требованиям, которые сформулированы философской антропологией. Но прежде всего – требованию свободы. Традиционные психотехники, такие как психиатрия, такие как социальная психология, группотехники, которые существуют, арсенал которых был развернут на тот момент, неадекватны философско-антропологическим идеям и энергиям начала ХХ века. В этом плане я всегда говорил, что философская концепция Выготского вообще и в принципе не могла быть реализована внутри системы школы. И когда он, а потом и некоторые его последователи, в том числе глубоко уважаемый и любимый мною Василий Васильевич Давыдов, начинают строить, например, систему развивающего обучения, пытаясь идеи Выготского, так сказать, "перетащить" в педагогические технологии, то они создавая такую технологию и методику выбрасывают базовые идеи Выготского. В качестве метафоры, поскольку первая моя работа по Выготскому была посвящена его раннему творчеству, в частности его работе о Гамлете, я писал метафорически буквально так: "гамлетов вопрос не мог найти разрешения в традиционных педагогиках".

При этом, обратите внимание, что дальше появление ОДИ, мое включение в ОДИ было во многом обусловлено тем, что я увидел в ОДИ форму гораздо в большей степени соответствующую этому философско-антропологическому проекту, нежели те традиционные антропотехники, с которыми приходилось сталкиваться. Ну, а так получилось, что я, будучи методистом начального обучения и преподавателем педагогики и психологии, умудрился поработать в детском саду, в начальных классах школы, в средней школе, в старшей школе, в институте повышения квалификации руководящих работников профтехобразования, ну, дальше – в институте, в институте Сербского, в психиатрической клинике, я занимался психодрамой, Т-группами и т.д. и т.п. И вот к тому моменту, когда уже в начале 80-х годов у меня был за спиной опыт этих антропотехник и ОДИ, я, поставив их перед собой в качестве предметов сравнения, мог достаточно основательно утверждать, что в ОДИ идеалы Выготского, которые были мне близки, могли быть реализованы в гораздо большей степени, чем в традиционных институционализированных антропотехниках.