Вопреки материалистическому пониманию истории, в концепции Хюбнера техника почти не принимается во внимание в качестве составной части производительных сил, материальной базы общества. Изменяющиеся подходы к технике - это «парадигмы» культурного сознания эпохи; в концепции Хюбнера эти парадигмы не являются выражением объективного характера исторического развития. Откровенная установка на релятивизм связана у Хюбнера фактически с отказом от объективных критериев прогресса в истории, таких, как рост производительных сил, постоянное, в масштабе всемирно-исторического, приращение теоретического знания, рост технических средств и прочее. По Хюбнеру, все это преходяще, лишено преемственности. Система воззрений и оценок складывается в обществе всякий раз заново.
Неизбежным следствием подобного исторического релятивизма является то, что совершенно не выделяются ни те общие закономерности развития техники, которые обусловлены сменой общественно-экономических формаций, ни ее внутренние закономерности, которые служат критерием различения исторических этапов в ее развитии. Последние относятся к собственной логике ее развития, которая исторически выразилась в следующей динамике, в следующих значительных переходах: от орудий ручного труда - к машинам, от машин - к автоматическим системам. Хюбнеровский анализ техники не имеет ничего общего с подлинно историческим ее рассмотрением. Между тем, как справедливо подчеркивал Р. Рихта, «только комплексное осмысление развития техники, достигнутой ею наивысшей исторической ступени может пролить свет на сущность техники».
Неслучайно культурологический метод Хюбнера выглядит довольно эффективным, только пока он применяется к описанию техники на сравнительно ранних этапах развития, где она еще чрезвычайно тесно вплетена в комплекс социальной и культурной жизни, традиционна, «статична», где ее еще трудно мысленно вычленить из повседневного уклада. Применительно к технике в условиях НТР подобный дескриптивный культурологический синкретизм невозможен, как невозможно, с другой стороны, и технократическое гипостазирование фактора техники, сведения к нему всех сторон жизнедеятельности общества, социальной жизни людей. При этом удельный вес техники в социокультурной системе настолько возрос, что если упускать из виду важнейшую связь между техникой и отношениями людей в сфере производства, т. е. не видеть значения реализации динамики технического прогресса в жизненной, социальной сфере, то техническое развитие действительно начинает выглядеть автономным движением, развитием помимо человека, основополагающей и принудительной силой в формировании жизни людей.
Феноменология техники, описание множества действующих здесь факторов без определения важнейших движущих сил ее развития, оказывается явно недостаточной.
Исходя из концепции обособленных фаз развития, неожиданных изменений и, по существу, несохранения в последующем предыдущего развития, Хюбнер утверждает, что подавляющее большинство философов до сих пор при анализе техники не проявили исторического подхода к ней.
Хюбнер приписывает К. Марксу тезис об «автономном развитии техники», абсолютизацию роли производительных сил в истории, идею автоматического прогресса общества. Прогресс техники, пишет Хюбнер, будет все более полно удовлетворять человеческие потребности, которые якобы трактуются Марксом неисторично как присущие неизменной человеческой природе. Как и большинство представителей буржуазной философии техники, Хюбнер искажает суть и направленность учения Маркса. Опираясь на глубокий анализ истории техники, предпосылок и следствий ее развития, Маркс выявил важнейший закон исторического процесса - закон смены общественно-экономических формаций, вскрыл глубокий историзм развития техники в тесной связи с социальным прогрессом, с наиболее общими закономерностями развития производительных сил и производственных отношений.
Для Хюбнера, с другой стороны, «неисторичен» философ-томист Ф. Дессауэр, поскольку тот полагал неизменной сущность человека - изобретателя, техника. «Историчны» М. Хайдеггер и X. Ортега-и-Гассет, «неисторичен» - Шпенглер. Несмотря на то, что Хайдеггер рассматривает технику как единую на все времена онтологическую миссию человечества, в каком-то смысле даже ему предпосланную (что очень трудно признать историзмом в духе Хюбнера), тем не менее причины высокой оценки Хайдеггера со стороны Хюбнера очевидны. Это - специфика историко-культурологического подхода, позволяющего обнаруживать резкие «сломы» в самосознании техники и характере ее развития.
При этом довольно парадоксально, что для Хюбнера неисторичен Шпенглер, к которому прежде всего и восходят конструкции (и опыт выразительной художественной «реконструкции») культурно-исторических комплексов. Правда, Хюбнер не принимает во внимание «Заката Европы», а ссылается на ту работу Шпенглера, где он непосредственно касается вопросов развития техники, т. е. брошюру «Человек и техника», с ее скудной упрощенной схемой «линейного» развития человечества, непрерывного процесса аккумуляции технической мощи.
Оценка Хюбнером всей предшествующей философии, меры ее историчности подводит к выводу, что основная черта историзма, по Хюбнеру, - это утверждение «субъективности» эпох, их (если прибегнуть к термину Шпенглера) «физиогномический» очерк, неповторимость. Техника в тот или иной период - феномен исторически случайный, не зависящий от предшествующего развития, полностью самоопределяющийся в «системном множестве» - культурном синтезе, какой являет собой эпоха. Сама же историчность - это контингентность, однократность обособленных культурных эпох. Всякая система, которую возможно выделить в истории, содержит новые фундаментальные цели. Это связано, по Хюбнеру, не только с тем, что нет «вечных содержаний» разума, на которые эти системы могли бы опираться, но и с тем, что эти системы в своих основах не коренятся в необходимости опыта. Иными словами, их опыт не является исторически необходимым, в их смене нет никакой закономерности.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.