Политика Российской империи на Кавказе во второй половине XVIII – первой половине XIXвеков, страница 8

Русско-турецкая война 1768-1774 годов окончательно изменила расстановку сил в регионе в пользу России, предопределив поэтапное присоединение отдельных территорий Северного Кавказа к России: сначала Ингушетии и Восточной Осетии (1770), затем Большой Кабарды (1774), Чечни, шамхальства Тарковского и Северной Кумыкии (1781-1796) и, наконец, в целом приморского Дагестана в 1813 году. В ходе войны и по ее итогам было заключено два договора, имевшие непосредственное отношение к Северному Кавказу: 1) русско-крымский договор 1 ноября 1772 года, подписанный отделившимся от Турции крымским ханом Сахиб-Гиреем II, признающий Кабарду в подданстве России; 2) Русско-турецкий Кучук-Кайнарджийский договор 10 июля 1774 года, положивший, по справедливому замечанию Н.А. Смирнова «основание новому устройству Крыма и Северного Кавказа» [14 с. 104] и формально подтвердивший возвращение Кабарды под сюзеренитет Российской империи.    

Кучук-Кайнарджийский договор развязал России руки на Центральном Кавказе и Предкавказье. С 1777 года началось энергичное строительство и заселение Азово-Моздокской линии (от устья Азова – Черкесск, Ставрополь, Георгиевск, Екатериноград, Моздок и более мелкие укрепления между ними). И, как уже говорилось выше, в 1784 году был заложен Владикавказ, главный форпост у входа в Дарьяльское ущелье. Так начиналось строительство Военно-Грузинской дороги, соединявшей Владикавказ и Тифлис.

В 1786 году учреждается Кавказское наместничество с центром в Екатеринограде. В мае 1785 года граф Павел Потемкин был назначен первым наместником на Кавказе. Он возглавил обе армии: Кавказскую и Кубанскую, которые до него возглавляли генералы – Якоби и Суворов. Потемкин начал обустройство и укрепление казачьей линии. Однако реально его власть распространялась лишь на Астраханскую и Ставропольскую губернии и сходила на нет за линией. Потемкин превратил Кизляр, Моздок и некоторые другие станицы в города. Он первым выстроил дворец наместника в Екатеринограде, где, окруженный блестящим двором, занимался разработкой и осуществлением мер, которые гарантировали ему почетное место среди «завоевателей» Кавказа. Именно ему Россия обязана основанием гражданских видов деятельности казачества на линии и в ставропольских степях. Именно он привез на Кавказ немецких колонистов, чтобы они подняли на новый уровень виноделие и пчеловодство и создали систему сельскохозяйственного производства. Он пригласил на Кавказ мигрантов из внутренних частей России – это были государственные крестьяне. Чтобы улучшить состояние торговли, Потемкин приветствовал появление на новой территории армян, которые составляли большинство среди мелких торговцев на Кавказе. [7 с. 52].  

Таким образом, мы видим, как Россия обустраивала свою южную границу, превращая ее в базу для военного и демографического наступления дальше на юг. На очереди были территории, расположенные между Азово-Моздокской линией и Кубанью, заселенные ногайцами, которые находились в зависимости от крымского хана.

В 1783 году внутренние распри в Крыму дали России повод для вмешательства, в результате чего она присоединила и Крымское ханство, и зависимую от него правобережную (ногайскую) Кубань (Константинопольская конвенция 1783 года) [8 с. 20]. Сфера влияния Порты на Северном Кавказе резко сузилась. Теперь османы сосредоточили свое внимание на черкесах (левоборежной Кубани), с которыми у нее были давние связи.

Также важно отметить тот факт, что тяготение к Российской империи, в данный период, как к могущественной державе, было не универсальным и устойчивым явлением. Политические настроения по отношению к русским иногда быстро и резко менялось в ту или иную сторону под воздействием не только поведения России, но и других факторов. Примером переменчивости этих настроений в каком-то смысле является движение горцев Северо-Восточного и Северо-Западного Кавказа под руководством шейха Мансура (1785-1791 гг.) Как пишет историк В.В. Дегоев «…Шейх Мансур выражал не антиколониальный протест (как считается в российской и западной историографии), ибо Россия еще не успела стать на Кавказе колониальной державой в точном смысле этого слова (если она вообще когда-либо была таковой). Вокруг Шейха Мансура объединились силы, олицетворявшие неприятие чуждого им социально-политического порядка, чуждой религии и культуры» [8 с. 21].